Ответ на самом деле лежит на поверхности - потому что Вагнер был великим композитором, при этом композитором именно немецким (подчеркну, не композитором-немцем, а немецким композитором). С одной стороны, он был реформатором оперы - он превратил прежде развлекательное представление в музыкальную драму, синтезировав вместе музыку и драматическое действие (одно не может существовать без другого), в чем получила выражение сама эпоха. Немаловажным было и то, что Вагнер все (вернее, почти все - кроме самой первой из известных, "Риенци") свои оперы писал исключительно на немецком материале. Вагнера в этом смысле можно назвать душой эпохи - его работа по времени совпала - и усилила - поиски немцами самих себя, своего места в этом мире, и кульминация работы Вагнера как музыканта, публициста и философа совпала с созданием новой Германской империи - новой, рвущей связи с опытом Священной Римской империи (в том числе буквально "по живому", в войне с Австрией, осколком империи старой). И Вагнер был одним из тех, кого можно назвать "повивальными бабками" новой Германии и нового самоощущения немцев.
Я не буду говорить о Ницше, скажу о Гитлере. Согласно его биографам, а также интервью друга его юности Августа "Густля" Кубичка, молодой Адольф Гитлер, живя в Вене после смерти отца и готовясь к поступлению в художественную школу, старался участвовать в культурной жизни австрийской столицы. Надо сказать, что его вкусы сформировались довольно быстро - если говорить упрощенно, он предпочитал классицизм и искусство (живопись, музыку, архитектуру) XIX века всему, что было создаваемо в то время, когда он стал взрослым. Одновременно с его художественными вкусами постепенно оформлялись и политические - и он, как и многие другие австрийские немцы, становится пангерманистом (его антисемитизм тоже возникнет в Вене, но немного позднее). Австрийский пангерманизм предполагал осуждение политики Габсбургского дома и ориентацию на северного соседа, Германскую империю Гогенцоллернов. Уже исходя из всего этого, можно понять, почему Гитлеру нравился Вагнер - он был выражением всего того, что ему нравилось в искусстве и политике (или даже вообще в жизни). Но этого мало - Гитлер по-особому переживал музыку Вагнера; он фактически находил себя в вагнеровских героях, жертвующих собой во имя великой цели в окружении враждебного мира. Он в своем воображении видел себя именно таким, о чем осталось следующее воспоминание Густля Кубичка (впечатление от первого посещения оперы "Риенци" о персонаже римской средневековой истории): "Я спросил его мнение о представлении. Он отчужденно, почти враждебно посмотрел на меня. Грубо крикнул: "Молчи!" Адольф стоял передо мной. Он схватил обе мои руки и крепко держал их. Этот жест я у него никогда раньше не видел. Я чувствовал по сжатию рук, как глубоко он взволнован. От возбуждения его глаза лихорадочно блестели. Слова шли изо рта не гладко, как обычно, а вырывались из него резко и хрипло. По этому голосу мне стало еще заметнее, как глубоко перевернуло его это переживание... Никогда раньше и никогда позже я не слышал, чтобы Адольф Гитлер говорил так, как в тот час, когда мы так одиноко стояли под звездами, как будто были единственными созданиями этого мира... В этот момент мне бросилось в глаза нечто совершенно необычное, чего я раньше никогда не наблюдал в нем. Когда он, волнуясь, говорил со мной, было так, словно из него обращалось какое-то другое "я", которым он сам был захвачен с той же цепкостью, что и я. Ни в коем случае это не было так, как говорят о захватывающем, увлекающем с собой ораторе, что он опьяняется собственными словами. Напротив! Скорее у меня было впечатление, что он сам с удивлением, даже с завороженностью переживает то, что в этот момент вырывалось из него с первозданной силой. Это было экстатическое состояние, состояние полного восторга. В великолепных, увлекательных картинах он развивал передо мной свое будущее и будущее своего народа... Теперь он говорил о задании, которое однажды получит от народа, чтобы вывести его из рабства к высотам свободы. Он говорил об особенной миссии, которая будет на него возложена..." Затем, встретившись через много лет, Гитлер сказал Кубичку, что "ЭТО" (т.е. его политическая карьера) ведет начало с этой истории. Причем Вагнер, его музыка (особенно "Риенци"), стала его любовью до смерти - все съезды НСДАП начинались с увертюры (симфонического вступления; к сожалению, я не нашел эталонной немецкой записи нацистских времен под управлением великого Фуртвенглера) к этой опере: