На этот вопрос больше ста лет назад с присущей ему дотошностью уже ответил знаменитый пушкинист начала века Николай Лернер (1877–1934) в специальной заметке под заглавием «Курилъ ли Пушкинъ?» (feb-web.ru).
Убежденный в том, что великий человек замечателен «не только в высоких проявлениях души, но и в мелочах его повседневного быта», Лернер пересмотрел на этот счет разные автобиографические признания самого Пушкина и мемуары современников и пришел к однозначному выводу, что поэт не только любил курить трубку, но «по всей вероятности, курил постоянно».
Отвечая на этот «полушутливый вопрос» любопытного читателя, Лернер вряд ли мог себе представить, что эта пятистраничная заметка станет чуть ли не самым запоминающимся его сочинением и вызовет такой шквал критики и насмешек в научной среде. После публикации статьи над Лернером кто только не смеялся: и формалисты, и марксисты, и пушкинисты «старой школы». Заметка «Курил ли Пушкин?» моментально превратилась в расхожую эмблему безыдейного биографизма и эмпирического крохоборства: что это за наука, которая «опускается» до такой мелкой ерунды?
Должны были пройти десятилетия, прежде чем изучение бытового поведения и повседневной жизни, состоящей из подобного рода «мелочей», было осознано как достойный изучения исторический и культурный объект.
Впрочем, пока более подробных работ о привычках Пушкина-курильщика не появилось, но вот в следующем году любители и знатоки пушкинской эпохи смогут прочесть обстоятельное исследование филолога Игоря Пильщикова о культурной семантике курения табака в первой трети XIX века, которое сейчас готовится к печати.