Памятны слова, сказанные Пушкину Николаем I, что он сам будет цензором поэта. Но Его Величество был не только цензором, но и редактором Пушкина . Сохранились рукописи Александра Сергеевича не только с пометами, но и с правками Николая I.
Есть одна интересная деталь в этом факте: поэт невольно приобрёл себе ещё одного цензора помимо царя - А.Х. Бенкендорфа, который был доверенным лицом, советником и постоянным спутником Николая I. И хотя в первом письме от 30 сентября 1826 г Бенкендорф уверял поэта, что: "Сочинений Ваших никто рассматривать не будет; на них нет никакой цензуры; Государь Император сам будет и первым ценителем произведений Ваших и цензором",- присутствие Главного начальника III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии прослеживается постоянно: и в "Записке о народном воспитании ", и "Борисе Годунове", и "Графе Нулине", и "Сцене из Фауста" и в ряде других,не столь объёмных, произведений поэта, предоставленных им на суд Его Величеству.
А.Х. Бенкендорф считал самого себя обязательным посредником между Николаем I и Пушкиным. Но, по сути, Бенкендорф был не только посредником, он предопределял решения Николая I, который обычно соглашался с мнением своего советника.
Будучи совершенно чуждым поэзии ( Александр Христофорович ничего не понимал в стихах не то что с поэтической, даже с цензурной точки зрения), он нашёл выход: присылавшиеся Пушкиным произведения Бенкендорф отдавал на откуп какому-нибудь безыменному чиновнику III Отделения, по его мнению, компетентному по цензурной части, а на основании отзыва этого чиновника, делал заключения, которые и предоставлял царю.
Вот уж поистине: "сторонняя редакция".