Любые гадания всегда осуждались Церковью, как подмена молитвы заклинанием и, соответственно, обращение не к Богу-личности, но к неким тайным служебным силам. Вот, что говорит об этом 6 Вселенский собор: «Предающиеся волшебникам, или другим подобным, дабы узнати от них, что восходят им открытия, согласно с прежними отеческими о них постановлениями, да подлежат правилу шестилетней епитимии. Той же епитимии подвергати и тех, кои произносят гадания о счастии, о судьбе, а равно и так именуемых обаятелей, деятелей предохранительных талисанов и колдунов. Закосневающих же в сем и не отвергающихся от таковых пагубных языческих вымыслов определяем совсем извергать из Церкви, как священныя правила повелевают» (61 правило).
Однако отдельный вопрос - это отношение Церкви к святкам. Известно, что святочная традиция существовала на еще языческой Руси до принятия Христианства и, как в других подобных случаях (например, днем Рождества Христова, установленного в день рождества Солнца в Римской империи), Церковь не уничтожила языческую традицию полностью, но ассимилировала ее, с целью более эффективного воцерковления простого народа.
Так что в христианской Руси святки стали празднованием светлой седмицы (то есть свободной от поста недели) после дня Рождества Христова. Безусловно, это празднование все еще сохраняло свой стихийный характер и традиция гадания также не была сильно умалена, о чем красноречиво пишут русские классики 19 в.
Периодически, с момента своего возникновения, русская церковь возвышала свой голос, порицая пьянство, гадания и разгульный образ жизни, так что в 18 веке была даже издана императорская грамота, запрещающая колядки: «Запрещается в навечерие Рождества Христова и в продолжение святок заводить, по старинным идолопоклонническим преданиям, игрища и, наряжаясь в кумирские одеяния, производить по улицам пляски и петь соблазнительные песни».
Однако и к этой грамоте, что очевидно, не прислушивались всерьез. В советское время, в связи с религиозными гонениями, святочные гадания становятся все более редкими в городах и уходят в глухие села.