Вы поставили хороший вопрос - действительно, оказала ли война существенное влияние на характер государственного террора партии большевиков, и если оказала, то какой именно? По большому счету, лучше всего этот вопрос было бы задать двум людям - Олегу Витальевичу Хлевнюку, главному специалисту по сталинской эпохе в российской исторической науке, и Никите Васильевичу Петрову из общества "Мемориал", одному из лучших знатоков большевистских спецслужб (в 2017-2018 гг. он записал целый видеокурс "История советских спецслужб" из примерно 30 или больше полуторачасовых лекций, все они доступны на YouTube-канале "Мемориала" - до тех пор, пока лектор не углубляется в вопросы, в которых он разбирается слабо или оказывается политически пристрастным в случае, если вопрос не относится непосредственно к теме, это лучший научно-популярный курс по истории ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ). Постараюсь ответить на ваш вопрос исходя из того, что я узнал, в частности, от этих специалистов.
Довоенный сталинский террор, по мнению О.В. Хлевнюка, был, прежде всего, своеобразной мерой подготовки к грядущей войне. Разумеется, действовали и иные, не менее важные причины - это и сам характер большевистской власти, направленный на силовое подавление всякого инакомыслия (о чем уже говорят опубликованные еще до революции работы русских большевиков), это и желание И. Сталина окончательно и бесповоротно утвердить собственную власть и авторитет, уничтожив без остатка все те охвостья партийной демократии и коллегиальности управления, которые существовали в первые годы советской власти, это и обострившаяся у него как раз тогда болезненная паранойя (по самым разным поводам - от ситуации в республиканской Испании до допросов бывших внутрипартийных оппозиционеров - он постоянно пишет: надо бить, выбивать из них показания), это и желание таким способом поднять производительность труда и трудовую дисциплину (основной упор СССР делал на развитие оборонной промышленности, осваивая новые для себя высокотехнологичные производства, производя при этом продукцию, неизбежно имевшую детские болезни и системные проблемы, которые списывались на вредительство), и другие. Сильный характер на течение террора накладывала сталинская политическая тактика, которую можно назвать "волнообразной" - начав очередную репрессивную кампанию, имевшую в основе чисто идеологические, даже догматические установки (например, любой ценой подавить сопротивление крестьянство и накормить города в случае коллективизации, любой ценой в кратчайшие сроки создать тяжелую промышленность в случае форсированной индустриализации, уничтожить всех недовольных советской властью, которые могли перейти на сторону вероятного противника, в случае с террором 1937-38 гг.) и столкнувшись в ее пике с нарастающим комом проблем (падением производства продовольствия в результате коллективизации, голодом, низкими темпами развития промышленности в сравнении с плановыми показателями, падение производительности труда из-за репрессий в отношении рабочих и ИТР, проблемы с дисциплиной и ухудшением качества руководства в армии), советское правительство делало шаг назад, декларировало некоторые послабления и перекладывало ответственность за "перегибы" на непосредственных исполнителей. Но основной причиной, по мнению специалистов, был страх войны, страх того, что недовольная часть населения воспользуется внешним вторжением и массово перейдёт на сторону противника и свергнет соввласть (что во многом - или почти - произошло; сейчас в среде профессиональных исследователей Второй мировой войны преобладает мнение, что единственной возможностью Германии победить в противостоянии с СССР было пойти навстречу населению в его стремлении к свержению советской власти и гарантировать ему независимое существование в рамках союзного Германии государства; вместо это тупоголовые нацистские бонзы стали относиться к русским, украинцам и другим оккупированным народам как к рабам, что поставило крест на использовании этого колоссального ресурса; впрочем, даже без этого более миллиона советских граждан в течение войны с оружием в руках воевало против СССР на стороне Германии).
Война безусловно внесла коррективы в политику террора. Например, после тяжелых поражений 41-го большевистское руководство поняло, что репрессиями не сделаешь командиров более образованными, опытными и инициативными, и наоборот, стало предоставлять несколько больше инициативы командующим войсками; хотя были и обратные случаи типа приказа №227. Другой аспект был связан с переменой общего идеологического курса - правительство призывало всех граждан сплотиться вокруг себя против внешней угрозы, во многом поэтому начала меняться символика армии и страны, а идеология получила более "традиционно-патриотическое" направление. Тем не менее, репрессии в отношении потенциально недовольных или "запятнавших себя сотрудничеством с врагом" (с т.зр. сталинского руководства), которые проводились и до войны, продолжились и в её ходе, но приобрели несколько иной характер - несмотря на то, что массовые депортации целых народов были опробованы ещё до войны (на корейцах, финнах и др.), именно во время войны они получают наибольший размах - страдают не только наиболее известные народы типа российских немцев, крымских татар или чеченцев, но и понтийские греки, армяне и даже крымские итальянцы (потомки средневековых генуэзских переселенцев).
После войны террор не прекратился, но в нем появляются новые черты. Во-первых, власть переходит от действительно массовых репрессивных кампаний к более конкретным или даже точечным репрессиям - число новых осужденных по политическим статьям УК союзных республик и казненных постепенно год от года постепенно снижается (правда, резко увеличиваются сроки заключения - с максимальных 10 до войны до знаменитых "25 и 5", многие заключенные и в ходе войны, и после нее получают повторные приговоры и новые сроки - поэтому, а также потому, что в лагеря поступают "бывшие пособники врага", куда попадают и бывшие власовцы и "хиви", и просто жители оккупированных территорий или даже свои собственные военнослужащие, побывавшие в немецком плену, численность заключенных в лагерной системе страны увеличивается). Кроме того, Сталин опять столкнулся с необходимостью укреплять свою власть и готовиться к новому военному противостоянию, на этот раз с бывшими союзниками - многие думали, что колхозную систему после войны отменят, а миллионы советских людей, попавшие в составе частей Красной армии в Европу, познакомившись с союзниками, увидевшими жизнь людей в западных странах и вообще почувствовавших вкус к победе и к несколько большей свободе, для сталинского руководства представляли угрозу своей возможной самостоятельностью. Поэтому Сталин начинает резко менять отношение людей к победе в войне - он настойчиво проводит политику утверждения себя главным действующим лицом и победителем в войне, а народу и армии он показал свое место, отменив торжественное празднование годовщины капитуляции нацистского рейха. Плюс меняется характер идеологии (интересно, связано ли это было с фобиями самого Сталина - вполне возможно) - прежний, довоенный интернационализм заменяется во внутреннем употреблении державным патриотизмом, а во внешнем - экспансионизмом и насаждением в странах-сателлитах сталинской модели партийной диктатуры; в культуре, науке, искусстве появляется мотив противостояния "низкопоклонничества перед Западом" (хотя тов. Сталин был тот еще низкопоклонник, вспомним его любовь к американским лимузинам, а также то, что он приказал Туполеву вместо создания своей модели бомбардировщика - носителя ядерной бомбы перерисовать американский В-29, ставший в СССР Ту-4; современное отечественное тепловозостроение тоже было обязано своим зарождением "низкопоклонству" Сталина перед Западом - ему понравилось, как его поезд в Потсдам вел американский тепловоз фирмы ALCO, который он тоже поручил перерисовать и начать производить в СССР), т.к. этот самый Запад, совсем еще недавно бывший поставщиком военной продукции и технологий, становился на глазах сталинского Политбюро врагом. Антисемитизм (тоже интересный вопрос, насколько он был ситуативным в связи с переориентацией Израиля с дружбы с СССР на Запад, и насколько - свойственным тому же Сталину, на это сложно ответить - например, Каганович был долгое время его ближайшим сподвижником, а знаменитая Розалия Землячка умерла в 1943 году в статусе заместителя председателя Совнаркома, т.е. его, Сталина. Забавно, кстати, я с Розалией Соломонной оказался знаком через три рукопожатия - бабушка моего близкого друга была подругой тов. Землячки, та ей даже мужа помогла спасти от репрессий) стал фактически государственной политикой и во многом основой двух крупнейший репрессивных кампаний последних лет сталинщины - той самой "борьбы с низкопоклонством перед Западом" и "дела врачей". Продолжалась и линия, о которой я забыл упомянуть (или вскользь упомянул) раньше - сталинские репрессии против партийной элиты проводились еще и с двумя целями: с одной стороны, Сталин хотел продемонстрировать всем, что жизнь или смерть, привилегии или лагерь, зависит от его воли, от его власти; с другой, он хотел устранить вокруг себя любого, кто мог бы стать хотя бы в теории сколь угодно самостоятельной и весомой фигурой и окружить себя людьми, относительно молодыми, которые исключительно лично ему были обязаны своим возвышением на высший пьедестал партийного руководства (так в Политбюро и ЦК приходят в разное время Хрущёв и Маленков, Косыгин и Суслов, который писал Сталину доклад на Съезде 1952 года, и многие другие). Плюс, разумеется, сталинская паранойя, которая усиливалась с возрастом и в связи с ухудшающимся состоянием его здоровья; она особенно проявилась в случае с министром госбезопасности Игнатьевым (Сергей Денисович, бывший партработник, страшно боялся Сталина, который сам его руками осуществлял последние акты репрессивных кампаний, разнося и криком матерясь на своего министра).
Вот примерно так, постарался записать всё, что вспомнил по теме. Подведя итог, можно сказать, что основа политики большевиков не претерпела изменений - это репрессивный характер советской власти, направленный на подавление любого даже потенциального инакомыслия, свойственный ей с самого начала ее существования и зафиксированная еще в дореволюционных статьях и книгах большевистских лидеров. Ещё одной немаловажной и фундаментальной причиной сталинских репрессий, остававшейся неизменной и до, и во время, и после войны - его мнение, что именно зачистка общества от действительно потенциально недовольных путем уничтожения, депортаций или заключения и "исправления трудом" является важным элементом подготовки страны к военному противостоянию с внешним противником, действительным или мнимым. Тем не менее, конкретные условия и направления репрессивной политики Сталина и его клики в разное время и в разных обстоятельствах могли быть существенно скорректированы обстановкой, направлением развития идеологии (или характером колебании линии, хехе) правящей партии или даже состоянием здоровья Сталина.
Спасибо за ответ.
Никак. Как были концлагеря, так и остались. А репрессии начались в 1917 г. и подолжались до 1956 г., когда они были официально осуждены и пошли на убыль. Были пики репрессий, были сравнительно спокойные периоды.
Вопрос разряда вонючий ветер. До войны, не винно осужденых порядка 10%, после войны до 10% не дотягивали. В Войну невинно осужденных в районе стат ошибки. Проживая в райне СибЛОНа вспоминаю с детства у многих и сейчас есть родственники за опоздание в ФЗО до 10 лет срок, то есть сроки огромные.