Представьте: вы – скромная молодая женщина, которая получила юридическое образование, работала журналистом и агентом по продаже авиабилетов, но мечтает стать писателем. И вот ваши друзья, самые лучшие в мире друзья, поверившие в ваш талант, делают вам самый лучший в мире подарок: организовывают годовой оплачиваемый отпуск, чтобы вы могли заниматься исключительно писательской деятельностью. Авось, что-то из этого и выйдет.
Ни на что особенно не надеясь, вы пишете книгу о провинциальном адвокате, вставшем на защиту чернокожих работяг, и его смешных и смелых детях, которые называют снеговика Мофродитом. И эта книга вдруг не просто начинает хорошо продаваться, а буквально переворачивает огромную страну с ног на голову.
Вас награждают престижной премией, заметки о вас появляются в крупнейших национальных изданиях, по вашей книге снимается фильм, который приносит премию «Оскар» исполнителю главной роли, а этот самый исполнитель – великий актер, человек бесконечной красоты и обаяния, одна из главных голливудских звезд – становится вашим хорошим другом, тем самым привлекая к вашей персоне еще больше внимания.
Все это время рядом с вами маячит образ литературного гения, который, так уж совпало, в детстве жил с вами по соседству. Как и положено гению, он – личность капризная, импульсивная, наделенная провидением тяжелой, драматичной судьбой и умением видеть мир как калейдоскоп символов, но, в то же время, обладающая умом холодным и цепким.
Страсти вокруг вашего дебютного романа постепенно стихают, и миллионы читателей устремляют на вас вопросительные взгляды. Чтобы скрыться от них, вы отправляетесь вместе с гением в канзасскую глушь и помогаете ему собирать материал о хладнокровном убийстве. А в вашей родной глуши умирает отец. На основе собранного материала гений, глазом не моргнув, пишет роман, который становится сенсацией – и это уже далеко не первая сенсация в активе гения.
С момента публикации созданной вами единственной пока сенсации прошло уже более пяти лет. Читатели и критики по-прежнему отводят ей особое место в своих сердцах, но уже нетерпеливо ерзают на стульях: гений-то пишет, а вы чего ждете? Среди этих самых читателей и критиков скоро найдется немало тех, кто будет утверждать, будто главный американский роман о равенстве написали не вы, а гений. Вы ведь с тех пор не выдавили из себя ни строчки, а гений – пишет, пусть его тексты и теряют неуклонно художественный блеск.
Годы идут. Отец – умирает, гений – пишет, читатели – ждут. Ждут либо шедевра, либо провала. Возможности либо воздвигнуть вам памятник еще более внушительный, либо растоптать вас в пух и прах. И в глубине души вы понимаете, что, даже если ваша следующая книга по объективным причинам окажется лучше предыдущей, найдутся тысячи тех, кто будет ею недоволен. Просто потому, что это будет другая книга. И единственный способ угодить толпе – слово в слово переписать свой первый шедевр. Но это же – глупость, это же – невозможно.
Да, к вам приходят новые литературные замыслы, вы пытаетесь работать над книгой о серийном убийце из Алабамы, но дело не идет. И не столько потому, что давление общества заставляет вас сомневаться в своих писательских способностях. Вы постоянно задаете себе вопрос: почему я это делаю? Потому что мне правда хочется продолжать быть писателем? Или потому, что от меня этого ждут? Чего мне хочется на самом деле?
На самом деле вам хочется провести побольше времени с родными. Повспоминать детство. Посидеть в кресле с книжкой. Читатели, конечно, очень обижаются на вас за то, что вы не оправдали их ожиданий. Но со временем вы понимаете, что не должны нести ответственность за чужие обиды. Не должны выпрыгивать из штанов, чтобы оправдать чьи-то ожидания. И все то же провидение награждает вас долгой и вполне счастливой жизнью – счастливой не от того, что она по-прежнему, спустя годы приносит вам награды и почести за старый шедевр, а от того, что проживается она так, как хочется вам, а не тем, кто раздает награды.
А как же быть с "Go Set A Watchman", написанным раньше "Пересмешника" и откопанным нынче?