Странно, что до сих пор в России эта информация вообще была доступна. Во многих странах нет единого кадастрового реестра (например, в США он отсутствует как цельный реестр, там это на уровне отдельных штатов, так как страна конфедеративная). Но он есть в Великобритании.
В разных странах масштабы разные. И в разных странах информация о владении недвижимости и всем остальным находится в ведении муниципальных образований, либо отдельных земель и районов. То есть это не централизовано, но, как правило, информация всегда доступна (а информация для журналистов доступна в 90% случаях).
Информация о владении землёй как часть ЕГРП -- один из принципиальных вопросов, который стоял на повестке большой восьмёрки и подписан хартией G8 по открытым данным. Одним из пунктов там было как раз упоминание и обязательная доступность в машиночитаемом виде информация о земле, включая информацию о владении землёй. Владимир Путин подписал его в 2013 году.
Есть международный рейтинг открытости данных, он публикует оценки открытости стран по разным критериям. Россия там не на последнем месте, но и не на первом. Тем не менее, у нас очень высокий уровень финансовой открытости государства (бюджет, госзакупки, госрасходы, транзакции по госсубсидии). Далеко не во всех странах ОСЭР (Организация экономического сотрудничества и развития) есть открытые реестры госрасходов. Причин тому две. Первая (и, может быть, основная) - когда государство публикует информацию о том, что оно расходует, оно публикует информацию не только о себе, но и о компаниях, с которыми они взаимодействуют. То есть это не только информация о том, куда идут наши деньги, но и раскрытие информации, составляющей коммерческую тайну для большинства коммерческих компаний. И они это не приветствуют. Многие из них справедливо апеллирует к тому, что эта информация раскрывает данные о том, за какие цены они продают государству товары, и это усложняет возможности продаж на корпоративном рынке. Это означает, что им проще отказаться от контрактов с государством, чем ждать, когда оно опубликует договора с ними. Поэтому в большинстве стран информация публикуется в ограниченном объёме (то есть это не масштабы, как в России) и практически во всех странах не публикуются тексты контрактов. Это уникальная российская особенность, и можно справедливо сказать, что мы здесь, если и не вторые по уровню раскрытия, то третьи после США и Великобритании. У нас единственное ограничение, что данные не под свободными лицензиями, но данные на закупку у нас запредельно открытые.
С другой стороны, у нас очень много ограничений в доступе к другим данными, например, данные компаний в реестре. У нас, в отличии от большинства европейских стран, нет возможности получить данные из ЕГРЮЛ сразу в виде машиночитаемой базы данных, только одиночными запросами. Плюс -- доступ к базе данных только за деньги и регламентированный.
Доступ к ЕГРП всё это время был свободным, но не бесплатным, однако была возможность работать с этой информацией. И она на самом деле нужна не для общественных расследований, так как тех, кто этим занимается более-менее системно -- два-три человека на всю страну, потому что те же журналисты обычно просто не знают, как использовать эти инструменты. Больше всего это нужно для работы специалистов по недвижимости, в первую очередь -- риелтров и нотариусов. Им важно поднимать не только текущее владение имуществом, но и всю историю сделок с ним.
Здесь ситуация двоякая: если законопроект не закрывает для них доступ, то люди, которые занимаются расследованиями, через знакомых нотариусов найдут туда доступ и смогут работать с этой информацией. А если закрывается доступ полностью, то парализуется работа нотариусов и реэлтров. Что хуже - это может сильно усложнить работу тем, кто занимается вопросами муниципальной собственности и повышением налогооблажения. Для многих специалистов, работающих именно с данными городов, доступ в ЕГРП -- это спасение, возможность разрабатывать долгосрочные планы развития городских территорий. Здесь Россию трудно сравнивать с другими странами, но всё-таки в большинстве развитых стран эта информация доступна: за деньги, бесплатно, по некоторому регламентированному доступу, но она не скрывается.
Мне больше всего не нравится качество принимаемых решений в нашей стране, когда не оцениваются ни риски безопасности, ни наоборот -- экономического эффекта. Я понимаю из чего исходит данное предложение ФСБ. Они хотят закрыть доступ к ряду объектов, но предлагают не просто выделить территории, определённые участки или предусмотреть процедуру, когда по запросу правообладателя в некоторых случаях скрывается информация. Например, регламентация процедур для ряда объектов, которые спецслужбы не хотят светить по разным причинам. Так происходит в большинстве стран мира, подобные объекты оформляются на подставных лиц, исключаются из кадастровых карт, оформляются как больницы, а не как спецобъекты. Есть ряд логичных шагов и их мотивация понятна. Но в странах, где спецслужбы не имеют 100%-го доминирования, кроме их аргументов, есть и другие. Парализация работы риэлтров и нотариусов -- это аргумент из области экономического эффекта. И я подозреваю, что в правительстве нет техно-экономического обоснования именно этого решения. Оно принимается просто, как -- взять и обрубить. Экономику этого никто не считал.
Если это действительно борьба с активистами, которые пытаются находить кому что принадлежит,то те же люди будут делать это другим способом. Да, им это осложнит работу. Я считаю, что проблему, которое пытается решить ФСБ, таким образом не решить, а экономический ущерб стране будет нанесён существенный и во всяких рейтингах открытости Россия просядет. И, конечно, это сигнал для людей, которые работают с открытыми данными в России, что ситуация будет ухудшаться. И если вслед за доступом к ЕГРП будет запрещаться доступ к ЕГРЮЛ, значит конец нашей экономике, потому что это означает паралич областей, завязанных на эти информационные ресурсы.