Кто консультирует российское военное руководство по ситуации на Ближнем Востоке?

В ответе на этот вопрос очень важно разделять две части: 1) кто обладает экспертизой по Ближнему Востоку и 2) к чьему мнению прислушиваются в военном и политическом руководстве страны (у России же Президент является верховным главнокомандующим).

С точки зрения первого пункта (экспертизы), трудно не согласиться с ответами Карине и Евгения Яновича. Есть Институт востоковедения РАН, Институт Ближнего Востока. Есть ведомственные аналитические подразделения, и в МИДе, помимо департамента в центральном аппарате, есть, разумеется, большое количество аналитиков в посольствах в регионе. У военных есть свои аналитические возможности и в ГРУ, и в академических структурах Минобороны: Военная Академия Генерального Штаба, Военный университет, Военно-дипломатическая академия и др. Есть академические структуры широкого профиля Минобрнауки, МИД и РАН , где есть и ближневосточная экспертиза тоже: МГУ, СПбГУ, МГИМО, Дипакадемия, ИМЭМО, ИСКРАН и др. Специалисты этих структур в личном и институциональном качестве время от времени делятся своими знаниями с государством, в том числе с силовыми структурами. Частный бизнес привлекается существенно реже. В России культура частной внешнеполитической экспертизы пока не сложилась, а с иностранными (Stratfor, Eurasia Group) общаться трудно, потому что и у них, и у российских силовиков есть серьезные ограничения с точки зрения безопасности и вообще политичексих соображений.

Вторая часть гораздо интереснее. Кого действующие руководители всерьез слушают. Насколько я могу судить, никого они не слушают! В России всерьез и надолго укоренилась культура неумения пользоваться академической экспертизой, и российские интеллектуальные центры оторваны от практиков. В результате эксперты не умеют делиться знаниями в удобном прикладном формате, а практики не умеют привлекать внешних экспертов. Вот здесь kommersant.ru прекрасная статья эксперта Карнеги Александра Габуева о состоянии отечественной китаистики. С Ближним Востоком похожая ситуация на самом деле. Редкое исключение - это когда эксперты используются для "дипломатии вторых треков", т.е. экспертные встречи используются как канал коммуникации между государствами, чтобы озвучить то, что нельзя озвучить официально.