Смотрите, здесь по таймингу: насколько я понимаю, Ельцин принял решение идти на выборы в декабре 1995 года
С самого начала всем было понятно, что Ельцин пойдет на выборы.
Татьяна Юмашева говорила, что он принял это решение в декабре, его уговаривали не идти, а залоговые аукционы в августе начали организовываться…
Я вам говорю, что с самого начала, Ельцин полностью исключал для себя «не идти» на выборы. Просто в декабре он сказал об этом вслух. Я не сомневался в том, что он пойдет на выборы.
То есть это все было завязано на выборы.
Ну, это не совсем так. И тот миллиард, который мы выручили в 1995 году, он сейчас кажется ерундой, но если посмотреть это по отношению к дефициту бюджета, то мы профинансировали практически 10% дефицита. Это колоссальная поддержка. И Черномырдин долго и цветасто благодарил нас за то, что мы этот миллиард выиграли.
Тогда смотрите, Ельцин выигрывает выборы. Были ли какие-то попытки, чтобы вернуть акции и кредиты, понятно, что риски совсем другие. Вы говорили, что иностранцы думали, что Ельцин не изберется, поэтому не давали денег. Соответственно, летом 1996 года риски совсем другие, чисто теоретически, деньги можно было бы вернуть и продать акции уже на других условиях. Были ли какие-то попытки все это отыграть или нет?
С моей стороны была, я написал письмо в минфин о том, что нужен день на выплату заложенных акций, но минфин это не предусмотрел, непонятно почему. Я не думаю, что банкиры оказывали серьезное давление на минфин, хотя я его не исключаю. Понимаете, в чем дело, я уже об этом говорил, но вы считаете это не очень серьезным аргументом. Страна, уже 10 лет находящаяся в тотальном безденежье, а ведь помимо того, что были низкие цены на нефть, еще и экономика падала, по меньшей мере с 1989-го года ВВП сокращалось, были годы, когда оно падало чуть ли не на 10% за год. И понятно, что каждый раз мы надеялись, что не может так долго продолжаться эта полоса, должен начаться рост, должны начать рости цены на нефть и так далее. Говорили, что периодов с такой низкой ценой на нефть не бывало никогда. Это вот сегодняшнее, 14-го года падение цен на нефть, компенсировано, и мы имеем достаточно приличную цену в 74 доллара за баррель. Это нормальная цена. Цена в 120 долларов она была уже в 10-м году, в нулевых не было.
Это правда, это так да, она была в 2008-м году, самая высокая 140 долларов за баррель.
Да, но в 2005-м, 2006-м, 2004-м она была в пределах 50-60 долларов за баррель. И понятно, что в 1995-м году говорили: «давайте заложим, а потом посмотрим: выкупим или не выкупим», но в 1996-м году, как и во всякий год предыдущий, мы надеялись, что цена пойдет наверх, и у нас наконец появится финансовый повод решить – это так, а это не так. Вы знаете, когда в стране ситуация критичная с деньгами и фондами, как правило, политика правительства безальтернативная: ему нужно делать реформы. Вот, кстати говоря, Гайдар пришел и реализовал какой-то свой концепт, но он делал то, что делать необходимо, это было жесткое заданное условие: освобождать цены, нужно было либерализовать цены, нужно было проводить приватизацию. Жесткая необходимость. И кстати, потом, когда пришло левое коммунистическое правительство Примакова, оно все равно делало правые реформы, проводило правый курс. Оно не проводило там национализацию, не делало финансирование собственников специальное, оно проводило достаточно либеральную политику. Почему? Потому что она была безальтернативной. В условиях восьми долларов за баррель никакой коммунистической политики проводить невозможно, можно проводить только жесткую правую политику. Политику финансовой приватизации, тотального фискального давления, которое нужно проводить. То же самое и здесь: в 1995-м году нам казалось, что в 1996-м у нас будет маневр, и мы сможем купить эти акции обратно, что мы хотя бы профинансируемся, чтобы год дожить и не оставить солдат без штанов буквально. Но 1996-й год оказался ничуть не лучше 1995-го. И когда решался вопрос выделить их на поддержку медицины или пенсионного фонда или выделить их на выкуп акций, мы понимали, что потом, когда-нибудь, когда экономика встанет на ноги, мы сможем продать эти акции дороже, но мы продали их так как продали. Понимаете, мы их продали за бесценок, но такой рынок был тогда. Мы посмотрели индекс РТС, их заложили фактически по рынку, и продали тоже по рынку. А денег не было на этом рынке, я уже говорил, что ты вот идешь по пустыне с запасом семенного зерна, и где-то в середине ты понимаешь, что если ты сейчас половину этого семенного зерна не съешь, то ты просто сдохнешь, ничего, и так в этой Сахаре и умрешь и все, и тогда ты принимаешь решение половину этого семенного зерна сожрать. И ты понимаешь, что из каждого из этих зерен может вырасти еще 20-30 зерен, но у тебя нет альтернативы. Смотришь из будущего на эту ситуацию, думаешь: «как жаль».