Он не может быть ни к какому суду, тем более к международному, если исходить из конституции обычного демократичного государства, у которого новая конституция конца XX -начала XXI века.
Привлечь к ответственности можно только за какие-то “выдающиеся” преступления против человечества: массовые убийства и так далее. Как именно это может происходить, было достаточно ясно изложено, когда готовился и проводился Нюрнбергский процесс - международный суд, который судит конкретных военных преступников за конкретные военные преступления. Но Нюрнберг был, когда фашистская Германия пала, а так - на каком основании вмешиваться в суверенные государства? Основные принципы ООН и международного права - это не директивные и императивные нормы, а договорные нормы, которые связаны с согласием сторон. Поэтому сегодня, по международному праву, никаких мер принудительного характера нет (если преступления не носят массовый характер и если это не санкционировано Советом Безопасности). И то армия применяется в виде голубых касок - то есть от имени ООН применяется для обеспечения мирного процесса, а не наказания кого-то или принуждения кого-то к войне. В международном праве существует процедура принуждения к миру.
ООН создавалась не только для того, чтобы быть органом обеспечивающим мир, но и для развития международного права. После создания ООН оно получило мощный стимул, и такие принципы появились не только в международных отношениях, но и в конституционном праве, которое стало универсальным инструментом обеспечения безопасности, суверенности, а тем более приоритета человеческих прав и жизни прежде всего.
Ситуация, когда президент одной страны вводит войска на территорию другой и начинает уничтожать там местное население - это очень умозрительная ситуация, потому что никакой президент никакого государства (кроме диктаторских режимов) не может принять такое решение. Даже процедура по Сирии, которая сейчас произошла в России, была связана с тем, что решение принимал не президент, он попросил согласие на использование вооружённых сил у Совета Федерации, это парламентская процедура. И в этом отношении президент не может сказать: “Вот я сейчас где-нибудь поубиваю, а потом куда-нибудь спрячусь”. Это недопустимые вещи в современном демократическом обществе, потому что, согласно принципу разделения властей, недопустима процедура единоличного принятия таких ответственных вопросов как во внешних вопросах, так и во внутренних. Те же чрезвычайные положения объявляет не президент в Российской Федерации, а Совет Федерации, который даёт на это согласие. А президент США, кстати, ещё более подконтролен, чем наш. Он подконтролен своему Сенату, и там, извините, могут очень нелицеприятно не только поговорить, но и объявить импичмент. Он у них гораздо более эффективен, чем у нас.