Могу сказать, что я вижу в людях скорее больше общего чем различий, но они определенно есть. Люди росли на разной музыке. Я много уже поездил, на концертах бывал и в качестве слушателя, и на сцене. Есть люди более раскрепощенные, воспитанные в других условиях, есть менее. Одни выросли на одной музыке, другие на другой.
Например, если говорить про Санкт-Петербург, где публика очень интеллектуальная, они могут сразу не танцевать, но они при этом очень благодарны, внимательно слушают. Если говорить про Нью-Йорк, там люди очень многое воспринимают телом, но, может быть, меньше вслушиваются в текст.
В Северной Европе на наших исполнителей любят смотреть как на фриков каких-то, потому что у них высокий уровень жизни, все очень спокойно, и им интересно посмотреть, например, на группу Little Big. Допустим, в Италии не знаю, чтобы нас, в принципе, слушали. У них там своя культура, своя движуха, своя религия, все свое. Они и американцев не особо, по-моему, любят.
Я недавно был на курорте в Греции, там совсем нет англоязычной музыки. Там все европейское, на французском и итальянском. Сейчас такая ситуация. Многие общества закрываются в своей культуре.
Исландия — это отдельная тема вообще. У них интересная сцена, и при этом она вышла на мировой уровень через Бьорк, Sigur Ros и еще несколько групп, которые всемирно известны.
Из наших что-то ориентированное на мировой уровень делает, наверное, Ваня Дорн. Он действительно широко мыслит, достаточно яркий и интересный экспериментатор. Есть украинский проект «ДахаБраха», который ездит по всему миру. Может, в какой-то момент, появятся люди, которые сделают что-то такое.
В общем, люди на сцене, люди в залах — все очень разные. И я рассказал то, что увидел сам, хотя я далеко не тот, кто следит за такими вещами.