Вопрос неизбежно сводится к functionally vs intentionally. То есть: используется ли оно во зло по умыслу, или оно просто получается во зло по независящим от автора обстоятельствам.
Примеров с "так вышло" в искусстве, на самом деле, много, но среди них есть один с особенно долгой и особенно болезненной историей. Это образ Шейлока в "Венецианском купце" Шекспира.
Шейлок, очевидно, жертва обстоятельств – измученный, униженный, глубоко несчастный старик. В то же время, он – откровенный маньяк на грани психопатии. Мнения самого Шекспира о Шейлоке мы не знаем, но в тексте достаточно свидетельств и в пользу сочувственного прочтения персонажа, и в пользу более обыденного, с кровавым наветом и прочими шаблонами своего времени (см. аналогичный сюжет у Марло). И в принципе, выигрывает тот аргумент, что написан он конечно с сочувствием, но если бы Шекспир хотел его именно оправдать, он бы это сделал как-то заметнее.
Так или иначе – первые двести лет Шейлока играли совсем недвусмысленно. То есть, как полоумного жида, жадного до христианской крови. Чего Шекспир тоже явно не подразумевал, поскольку вписал Шейлоку самый человечный монолог за всю пьесу. Но образ въелся, и в том, что касается долгой истории европейского антисемитизма, наследие этой пьесы в том числе в том, что совершенно реальным людям она причинила совершенно реальное зло.
Со злым умыслом все немного сложнее. Если автор заботливо не указал где-нибудь "моя последняя книга лимериков написана специально во зло", то обосновать умышленность чего-то подобного практически невозможно. Как бы, подобные вещи нельзя утверждать голословно – даже то, что в нацистской Германии геноцид происходил в том числе по приказам свыше (как будто больше ста концлагерей могли возникнуть просто стихийным образом) – тоже доказывается по документам, а не потому что ну это же очевидно. Иными словами, если подходить к этому вопросу со всей исторической скрупулезностью, придется работать с чрезвычайно узкой прослойкой явлений, и даже там делать некоторые обобщения.
Так вот. Теоретически, где-нибудь наверняка есть форум сатанистов, обменивающихся между собой стихами о человеческих жертвоприношениях, и что наверное удовлетворит вышеуказанным критериям, но я бы хотел взять пример намного более прозаический.
Вот заголовки "Литературной газеты" 26-го января 1937-го года:
Это заголовки эссе, стихов, коротких рассказов. В том числе против коллег-литераторов.
Разумеется, здесь нет указания на сознательный злой умысел. Да и не повернется у меня язык обвинять во злом умысле Шкловского, Платонова или Олешу. Но если посмотреть в сумме – лично у вас, дорогой читатель, не возникает от всего этого ощущения... ну просто зла? Не просто в самом факте травли, а в какой-то единодушности. Что оно вот так выглядит.
Я никого не хочу обвинять, вообще. Может быть, у всех обстоятельства. Может быть, всех заставили. Может быть, никто не со зла – попытают, мол, и отпустят. Все может быть.
Но у меня возникают вопросы к человеку, продолжающему добровольно писать что-то подобное в следующие номера, уже после расстрелов. Во что, по его мнению, он пишет.
Добро, зло - понятия относительные и субъективные. Поэтому лучше скажу, что искусство можно использовать преследуя определенные цели. Пример: Шекспир - Ричард III.