Сейчас нет доказательств того, что против Скрипаля было совершено умышленное преступление, тем более нет доказательств, что с этим как-то связаны российские власти. Поэтому посольство Великобритании будет действовать очень аккуратно. Никаких заявлений не будет, пока не наберется достаточно доказательств, как это было в случае с Александром Литвиненко. Сейчас полиция в Солсбери расследует дело Скрипаля, им помогает отдел по борьбе с терроризмом и специальные агенты. Силовики работают в защитных костюмах и пытаются понять, есть ли состав преступления вообще.
В покушении на Скрипаля есть и параллели, и различия с делом Литвиненко. Это тоже бывший российский агент, которого отравили при загадочных обстоятельствах. Мы можем говорить, что в случае с Литвиненко это было точно отравление, в случае Скрипаля – это потенциальное отравление. Но есть и различия. Литвиненко бежал из России и в каком-то смысле был в розыске, потому что опубликовал книгу, в которой обвинил российские власти в организации взрывов перед Второй чеченской войной. Скрипаля отпустили в ходе обмена агентами в 2010 году, и его помиловали российские власти, а это существенная разница.
Я допускаю, что британские спецслужбы говорили со Скрипалем, когда он вернулся, но я не знаю, что он делал после этого. Он мог знать что-то, что было бы полезно британской разведке. Но это было давно, поэтому маловероятно, что у него в 2018 году появились какие-либо важные сведения. В случае с Литвиненко никто не считал, что ему что-либо угрожало, поэтому то, что с ним случилось, стало неожиданностью для всех. И Скрипаль жил в Великобритании под собственным именем абсолютно открыто. Другими словами, я исхожу из того, что никто не думал, что он в опасности.
Когда произошло покушение на Литвиненко в 2006 году, стало ясно, что у нас возникла большая проблема в отношениях с Россией, так как с самого начала подозрение пало на российские спецслужбы. И на протяжении последующих нескольких дней мне пришлось многое организовать. Сначала представители Скотланд-ярда приезжали на встречи в Москве, потом мы отвечали на разные вопросы из Лондона, в том числе и о самом Литвиненко. И мы думали о том, как нам придется реагировать, если выяснится, что российские власти действительно замешаны в преступлении. Мы все были очень заняты на протяжении долгого времени. Это длилось несколько месяцев, потому что мы решили не реагировать, пока у нас не появится достаточно свидетельств, чтобы предъявить обвинение тем, кого мы считали виновными. Так что мы объявили санкции России только после того, как не смогли привлечь Андрея Лугового к уголовной ответственности.
Cui bono?
За редчайшим исключением, ответ на этот вопрос указывает на организатора того или иного рукотворного события. Берите в расчёт лишь ключевые факторы, иногда суть дела скрыта от глаз публики и представляет собой айсберг мотиваций, иногда всё довольно очевидно. Ищите того, кому это выгодно.