Почему Москву называют Мордором?

Откуда взялось сравнение России с Мордором?

Источник: https://digital-geda.livejournal.com/231099.html

Нет, это сравнение не следует из текста «Властелина Колец». И тем более, оно не следует из намерений  автора. Толкин старательно и последовательно  отвергал ЛЮБЫЕ попытки прочитать его текст в аллегорическом ключе – т.е, как иллюстрацию к событиям Второй Мировой Войны.  Это прямо следует из многочисленных писем писателя на эту тему к разным корреспондентам.

Так, в письме к У.X.Одену от 7 мая 1955 г. Толкин писал: «Последние две книги были написаны между 1944 и 1948 годами. Это, разумеется, ни в коем случае не означает, что они появились в результате войны» (здесь и далее все цитаты из писем Толкина приводятся по комментариям М. Каменкович и В. Каррика к собственному переводу "Властелина Колец").

Насколько можно доверять этому утверждению? Может, писатель говорил одно, а делал – другое?  В самом деле, в последние годы нередко можно встретить в сети утверждения, что Толкин был «расистом», сторонником деления рас на «низшие» и высшие, и он потому-де открещивался от событий Второй Мировой, что  у него у самого «рыльце было в пушку».

Факты, однако, говорят об обратном. Еще до войны Толкин имел совершенно отчетливое мнение о нацистской идеологии, которое он недвусмысленно высказал в своем письме к  немецкому издательству, пожелавшему  в 1938 году издать «Хоббита», но запросившему для этого справку о «арийском происхождении» автора:

«Уважаемые господа! Сожалею, но мне не вполне ясно, что именно вы разумеете под словом «арийский». Я не арийского происхождения: индо–иранского во мне ничего нет. Насколько мне известно, никто из моих предков не говорил ни на хиндустани, ни по–персидски, ни по–цыгански… Но если ваш вопрос следует понимать как вопрос о том, нет ли у меня еврейских корней, то я могу ответить только одно — я глубоко сожалею, что среди моих предков не встретилось представителей этого народа, наделенного особыми дарами. Мой прапрапрадед переехал в Англию из Германии в восемнадцатом веке, так что б'oльшая часть моих предков — коренные англичане. К тому же я английский подданный и полагаю, что этого вам должно быть вполне достаточно. Тем не менее я привык гордиться своей немецкой фамилией и гордился ею всю последнюю, прискорбной памяти, войну, когда служил в английской армии. Не могу, однако, удержаться, чтобы не заметить следующего: если подобное бестактное и неуместное любопытство станет обязательным в делах литературы, то недалеко то время, когда немецкая фамилия перестанет быть для меня источником гордости» (П, с.37).

Откуда вообще взялась дурная идея, что Толкин мог иметь «нацистские» симпатии? Как я понимаю, речь идет о том, что во «Властелине Колец» очень важное место занимает тема так называемого «северного» или, «нордического» мужества,  и «властной воли к победе», которые недалекие невежды или злонамеренные пропагандисты с легкостью интерпретируют в духе расовой теории III Рейха. Между тем, вот что пишет Толкин своему сыну Майклу о своих подлинных намерениях в своем письме от 9 июня 1944 г. (П, с.55–56): «Начиная с того времени, когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я посвящал б'oльшую часть своего времени изучению германской филологии (включая Англию и Скандинавию). В «германском идеале» гораздо больше силы (и правды), чем думают невежи. Еще в бытность мою выпускником университета меня сильно тянуло к этому идеалу (Гитлер в то время, должно быть, еще пачкал бумагу красками и ничего обо всем этом не слышал); это было у меня своеобразной реакцией на так называемую «классику». Чтобы осудить зло в чем бы то ни было, надо сперва увидеть в предмете разговора добрую сторону. Странно, что никто до сих пор не предложил мне выступить на эту тему по радио или написать статью! Однако, смею полагать, я лучше некоторых знаю правду о том, что представляет из себя вся эта «нордическая» белиберда. Уж я–то могу предъявить теперешней войне свой личный иск, который жжет мне душу. Благодаря этому личному отношению не исключено, что в свои 49 лет я мог бы сейчас воевать лучше, чем воевал в 22. Я предъявляю иск этому маленькому невегласу–кровопийце <<В оригинале употреблено слово ignoramus — лат. «невежда».>> Адольфу Гитлеру (странно все–таки, что демоническое вдохновение и демонический порыв ни на гран не усиливают интеллектуальных способностей человека, а действуют исключительно на волю) за то, что он испортил, извратил, приплел не к месту и обрек вечному проклятию тот благородный северный дух, бесценный вклад Севера в сокровищницу Европы, который я всегда любил и всегда старался показать в истинном свете. По воле случая нигде этот дух не проявил себя так благородно, как в Англии, где он был раньше всего освящен и христианизирован».

Таким образом, «нордическая» теория Гитлера-Геббельса и «северное мужество» Толкина – это совершенно несопоставимые вещи; они различаются примерно так же, как подлинная история любой страны  и ее пропагандистская, тоталитарная версия. Толкин никогда не симпатизировал Гитлеру – это факт, такой же верный, как факт того, что Гитлер использовал германскую мифологию в собственных темных целях и тем, по сути, смешал ее с грязью. От этого замысел Толкина становится еще более смелым – но ничуть не более «расистским».  Толкин презирал Гитлера – и уже одного этого достаточно для того, чтобы понять, что он никогда даже не подумал бы намекать на Гитлера и события II Мировой войны – это было ниже его достоинства и как человека, и как филолога, и как писателя.

Хорошо, с Гитлером разобрались. Мог ли, в таком случае, Толкин  намекать на СССР? Быть может, Саурон – не Гитлер, а Сталин? А Мордор – не Германия, а Россия?

Вот что пишет на эту тему Майкл Уйат, один из биографов Толкина: «Выдвигалось предположение о том, что Мордор – это не Германия, а Россия. Точно известно, что с молодых лет и  вплоть до самой смерти Толкиен относился к Советскому Союзу и коммунистам с большим подозрением. Он был далек от политики, но Сталин вызывал у него глубокое недоверие даже в те годы, когда русские солдаты сражались с британцами и американцами бок о бок на фронтах Второй мировой. И когда сразу же по окончании войны Советский Союз замкнулся в изоляции, Толкиен ничуть не удивился. Однако, Россия сгодилась бы на роль Мордора лишь при условии, что Толкиен решился бы описать некую войну будущего  – а в сороковые годы такая перспектива казалась совершенно невероятной» ( цит по.  М. Уайт «Джон Р. Р. Толкиен. Биография»).

Сам Толкин высказывался на эту тему не менее определенно: «В предисловии ко второму изданию ВК (1966 г.) Толкин пишет, что, будь Война за Кольцо аллегорическим изображением Второй мировой войны (что не так), то «Кольцо непременно было бы присвоено и затем использовано против Саурона; Саурон не обратился бы в ничто, но был бы порабощен, а Барад–дур не разрушили бы, а заняли. Саруман, оставшись без Кольца, благодаря общей неразберихе и предательствам  отыскал бы в Мордоре недостающие звенья к своим изысканиям и спустя небольшое время сам сделал бы Великое Кольцо, с помощью которого бросил бы вызов новому самодержавному властителю Средьземелья». Шиппи (с.238) указывает, что, несмотря на то, что Толкин использует здесь образы ВК для создания явной аллегории Второй мировой войны и холодной войны (Кольцо — атомная бомба, Саурон — фашизм, Совет Элронда — западные государства, Саруман — СССР, «предательство» Сарумана и его «научные» изыскания в Мордоре — намек на роль, которую сыграли англо–американские перебежчики и немецкие ученые в создании русской атомной бомбы), ВК от этого в аллегорию не превращается.»

На самом деле, во всем «Властелине Колец» содержится один-единственный (!) намек на то, что Мордор  каким-то отдаленным образом может быть соотнесен с СССР. Вот он, этот намек ( Голлум рассказывает хоббитам, которых он привел к Черным Вратам Мордора, о людях, стекающихся в рать Саурона):
«– В Мордор опять идут люди, – тихо сообщил он. – Люди с темными лицами. Мы таких людей еще не видели, нет. Смеагол таких не видел. Очень свирепые люди. Черные глаза, длинные черные волосы, в ушах золотые серьги. Да, да, много красивого золота! У некоторых красная краска на щеках. Плащи красные. Флаги красные. Наконечники копий тоже. Щиты круглые, желтые и черные, с большими острыми шипами. Нехорошие люди. Жестокие и очень злые. Почти как орки, только гораздо выше ростом.»

М. Каменкович и В. Каррик так комментируют этот отрывок: «Одно из мест трилогии, где особенно силен соблазн усмотреть аллегорию. Многие и пытались это сделать, видя в Мордоре то гитлеровскую Германию, то сталинскую Россию, то все вместе, а в сговоре Сарумана и Саурона — чуть ли не тайный пакт Молотова — Риббентропа. Однако Толкин возражал против таких толкований. «Мой ум не работает аллегориями», — утверждал он в письме к Н.Митчисон от 25 апреля 1954 г. (П, с.174). С другой стороны, «невозможно написать историю, свободную от аллегории, так как каждый из нас — своего рода аллегория…» Шиппи (с.127) разъясняет позицию Толкина следующим образом: «Неаллегоричность не означает запрета на поиск параллелей событиям ВК во внешнем мире».
Аллегория — это всегда жесткое закрепление за образом какого–то одного смысла, а ВК глубоко символичен, и символы, в нем заключенные, многозначны. Они легко приложимы к действительности: против этого Толкин не возражал. Но сказать, что красные флаги южан означают флаги, скажем, Красной Армии и больше ничего, — значит не понять чего–то очень существенного, хотя усмотреть в цвете этих флагов намек ничто читателю не запрещает. А вот в трактовке этого намека он остается волен. Скорее всего, в числе прочего он содержит указание на то, что действительность двадцатого века каким–то таинственным образом и впрямь вторгается в действие, присутствует в нем (или наоборот).»

Если это так – то откуда же взялось распространенное и ставшее уже чуть ли не пропагандистским штампом сравнение СССР и, следом, России – с Мордором? Мы уже поняли, что сам автор этого не имел в виду. Западные читатели и критики – тоже (в отличие от аналогии с гитлеровской Германией).

Ларчик открывается просто: корень этой аналогии скрывается… в одном из первых переводов «Властелина Колец», выполненном заслуженными переводчиками  и именитыми советскими филологами –  В. Муравьевым и А. Кистяковским. Как известно, этот  перевод эпопеи Толкина  стал одним из первых переводов еще в СССР ( 1 том «Властелина Колец»  в сокращенном виде и под оригинальным названием «Хранители» вышел еще в 1982 году). Переводчики отнеслись к  авторскому тексту весьма творчески, переиначив его на  «русский народный» лад, «славянизировав» большинство имен и реалий и, по сути, сделав «перевод» из «условно-западно-европейской» исторической  реальности в «условно-русскую».  В итоге все положительные персонажи трилогии  получили отсылки к русскому сказочному и героическому эпосу, а все отрицательные, помимо этого … еще и совершенно прозрачную и недвусмысленную отсылку к истории СССР!   Таким образом, в переводе Муравьева и Кистяковского противопоставление по линии  «хороший Запад – плохой Восток» оказывается противопоставлением не только  пространственным, но и  временным: доброе старое время эпической и былинной Древней Руси противопоставляется злому времени сталинского террора и лагерей  - ведь Урук-хаи совершенно недвусмысленно называют Сарумана «Вождем» и даже «Генералиссимусом» ( "кое-кто и вовсе стал подлазом, ищейкой Генералиссимуса и его Больших Начальников"). Правда,   сравнивать Сталина с Сауроном Муравьев все-таки не рискнул - Мордор и у него остается аллегорией с фашистской Германией.

Вот  что пишет об этой особенности перевода Муравьева и Кистяковского  Н. Г. Семенова в своей статье « Властелин Колец» в зеркале русских переводов :
[«Не ограничиваясь заменой английских военных терминов и званий на соответствующие русские эквиваленты и общим изменением стиля, перевод В.Муравьева выводит читателя из мира Средиземья, из мира "сказки волшебно-богатырской" на арену недавней российской истории. Предпоследняя глава трилогии, "Оскверненная Хоббитания" - художественное описание бунта в советской зоне, а орки - современные нам лагерные зеки.
"- Иди врать! Промазал ты, и все, - сказал сыщик.- Стрелять не умеешь, бегаешь, как жаба, а сыщики за вас отдувайся. Ну тебя знаешь куда!- и он побежал прочь.
- Назад, зараза! - рявкнул солдат.- А то доложу!
- Кому это ты доложишь, не Шаграту ли своему драгоценному? Хрена, он откомандовался.
- Доложу твое имя и номер бляхи назгулу, - пообещал солдат свистящим шепотом. Недалеко ходить, он теперь у нас в башне главный.
- Ах ты, сучий потрох, доносчик недоделанный!- завопил сыщик с ужасом и злобой.- Нагадит, а потом бежит продавать своих! Иди, иди к вонючему Визгуну, он тебе повытянет жилы, если его самого прежде не ухлопают. Первого-то, слышно, уже прикончили, а?"[5,III,224].
"- Едрена вошь, а я что говорил?- обратился главарь к своим. <...> Разговорчивый больно, ничего, заговоришь по-другому. Что-то, я гляжу, мелюзга у нас обнаглела. <...> Уж кто-кто, а Шаркич наведет порядок: большой кровью наведет, ежели будете шебаршиться. <...> Давай-давай, нахальничай, вшивареночек, покуда хвостик не прищемили"[5,III,319].](http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/ugolok/semenova.shtml)

Почему переводчики (вернее, один из них – В. Муравьев, которому принадлежит бОльшая часть перевода и, следовательно, большая ответственность за  такую интерпретацию) поступили таким образом, несмотря на более, чем четко выраженную авторскую позицию?
Объяснение очень простое – для этого достаточно одной фразы из  биографии В. Муравьева, хотя бы из статьи в Википедии:
«Владимир Муравьёв участвовал в диссидентских кружках рубежа 1950-60-х гг., был близким другом (а с 1987 г. — и крестным отцом) Венедикта Ерофеева — одним из тех, у кого хранилась рукопись поэмы «Москва — Петушки». Никаких более развернутых комментариев в биографических справках, позволяющих оценить всю глубину диссидентства Муравьева, нет, а строить догадки мне не хотелось бы. Но факт, безусловно,  говорящий – и многое объясняющий.    Как минимум, объясняющий половину  разбираемого нами символа: в самом деле, Саруман – не Саурон, и Ортханк – не Темная башня  Властелина Колец. Они похожи, да – но они не одно и то же. Между тем, в следующие годы после перестройки был сделан шаг  в сторону еще более радикального прочтения трилогии Толкина.

Помоему небольшая ошибка закралась. МОрдором в моем окружении называют не Москву, а Россию целиком. ПОчему? Тут по моему и объяснять не нужно, тому кто смотрел "Властелин колец". Целое полчище уродцев, которые хотят все подчинить своей воле. Ну и по моральному облику весьма похожи на персонажей фильма, этих страшных монстров.