Приведенный Николаем Кузиным (который, кажется, удалил свой ответ) аргумент совершенно убедителен: действительно, роль тут играет поэтичность словосочетания, два ямба, плавность интонации; исследования филологов, например Елены Толстой, показывают, что Лев Толстой, несмотря на огромный объем своей эпопеи, прекрасно выстраивал текст на микроуровне. Но у такого решения есть и логический смысл. Подобно тому как преступление оканчивается наказанием (роман Достоевского пишется параллельно с толстовским), война оканчивается миром, и именно такова простая логика военного сюжета у Толстого. Название «Мир и война» грубо отвечало бы композиции первых частей романа (сначала мирные главы, потом кампания 1805 года, потом опять мир и дружба с Наполеоном, потом 1812-й), но совершенно иначе, против идеи Толстого, выстраивало бы отношения между этими двумя понятиями, стихиями, реальностями.
А вот «Песнь льда и пламени», возможно, названа так именно из-за логики изложения: сначала нам показывают Север, а уж потом — Дейенерис Таргариен и ее драконов. Есть и еще одно соображение: «Fire and Ice» вызывает в американской памяти знаменитое стихотворение Роберта Фроста с таким названием, и в сочетании с «песней» это неуместная отсылка. Еще есть фэнтези-мультфильм Ральфа Бакши «Fire and Ice». А вот «Ice and Fire» — сочетание, у которого не было сильных культурных предшественников, и Мартин застолбил его за собой.