На основании выводов такой науки, как биология в целом и антропология в частности, так как не было опровержения, то данная гипотеза является относительным знанием.
За последние годы было выявлено множество переходных форм, заполнивших все узкие места и на данный момент мы строго говоря не можем выявить четкого перехода между человеком и обезьяной. Примерно 50/50 признаками того и другого обладает последний общий предок с гориллами, орангутангами и шимпанзе - проконсул, живший 15-27 млн. назад.
Первопричиной, запустившей процесс трансформации являлось изменения климата, постепенно уничтоживший тропические влажные леса, наши предки строго говоря были неудачниками, а предки иных человекообразных обезьян - победителями в эволюционной гонке - они остались в лесах, вытеснив оттуда нас.
Постепенный переход на прямохождение выявил определенные проблемы - сужение таза, что обусловило проблемы с рождением детей у самок и увеличение ювенального возраста (приходилось рожать относительно недоношенных детей).
Одновременно в связи с прямохождением появились плюсы в более эффективном теплообмене, нивелировании шерсти, эффективном передвижении и свободных руках.
При этом у самок руки во время увеличения ювенального возраста были заняты ребенком, они не могли добывать пищу, что выявило необходимость создания моногамной семьи с привязкой самцов по принципу секс в обмен на пищу.
Это произошло благодаря отбору в сторону снижения остроты обоняния у самцов и нивелирования внешних признаков овуляции у самок, что привело к постоянному сексу вне циклов овуляций и с одним партнёром, который более эффективен в продолжительном выращивании детей. Стабильность отношений убрала в свою очередь кость из пениса и увеличила его размеры для более эффективного одиночного, а не массового оплодотворения.
Самок самцы привязывали путем снижения разницы антропологических параметров для достижения похожести на детей, то есть использовали материнский инстинкт.
После образования саванн наши предки переходят на мясную пищу в приоритете, что обусловило рост головного мозга, как самого энергопотребляющего органа, а отсутствие в приоритете растительной пищи привело к уменьшению челюстей и жевательных мышц. А в ограниченной по массе в силу прямохождения голове уменьшение на 1 см³ кости приводит к возможности увеличения мозга на 2 см³.
Увеличение ювенального возраста, головного мозга положительно закрепила орудийную деятельность и позволила скорее всего случайным образом получить первые орудия, сделанные другими орудиями (единственное, что может делать человек в отличии от обезьяны) - олдувайские чопперы. Это были в основном охотнические приспособления для быстрого отрезания мяса, так как наши челюсти и зубы не были уже приспособлены после жизни на деревьях и растительной пищи к мясной диете. Поэтому скорее всего в саванном периоде мы были скорее всего больше падальщики, чем охотниками.
После последующего осушения климата образовались степи и наши предки были вытеснены из саванн другими приматами - павианами, у которых было более эффективное, тоталитарное общество и противостоять им в саваннах и сейчас никто не может. Мы опять стали неудачниками.
Но это же осушение привело к вымиранию крупных копытных и, соответственно крупных хищников, типа гигантских гиен, саблезубых тигров и т.д. Освободилась биологическая ниша, в которую вклинились наши предки с совместной охотой, возможной как раз при моногамной семье, где конкуренция между самцами не такая сильная и обуславливает возможность сотрудничества, что ярко демонстрирует уменьшение клыков, которые у приматов являются маркером внутривидовой агрессивности.
Сочетание всех вышеперечисленных факторов привело к зарождении речи (увеличение зон Брока и Вернике), которая скорее всего являлась способом описания другому члену общества окружающего мира и ,соответственно обучения, а не средством социального общения и одновременно самому большому сдвигу в мозгах, позволившие у представлять изменения и соответственно целенаправленно менять окружающий мир, что и мы до сих пор успешно делаем - маркер ашельские орудия.