Главное, что нужно сразу оговорить по поводу Голдинга – это то, что он работает в оппозиции к гораздо более широкому спектру культурных течений, чем просто к идеалистической робинзонаде "Кораллового острова" и иже, поскольку "Коралловый остров" был всего лишь воплощением совершенно серьезных и недвусмысленных культов английской национальной исключительности, рационализма, технологии и колониальных амбиций.
Иными словами, Голдинг это не просто реакция на Вторую Мировую войну, а на все от восемнадцатого века и далее. На веру в человека как нечто изначально благоразумное, и веру в прогресс как решение всех мировых проблем.
Для Голдинга, человек производит зло так, как пчела производит мед. Голдинг одновременно признает, что человек болен, и что это его состояние естественно. Просто болезнь произведения зла и есть естественное состояние человека, из которого именно нельзя выйти.
В то же время, "Повелитель мух" – это не конструирование какого-то "более реалистичного" сценария, демонстрирующего как "Коралловый остров" должен был получиться "на самом деле". Романы Голдинга неслучайно описывают как притчи – это не просто короткие повествования, содержащие в себе какую-то назидательную мораль, это еще и вещи, которые изначально работают как взаимодействие аллегорий. Символов с большой буквы.
И тут наверное нужно сказать пару слов о трех представленных в тексте альтернативах. Нетрудно понять, какие роли отведены двум жертвам происходящего, и почему первым убивают мистика, а вторым – ученого. Но кем именно в этом повествовании выступает Ральф?
На первый взгляд, Ральф – органичный протагонист, за которого нужно "болеть", помещенный в повествование как стереотип нейтрального будничного благоразумия, образцами которого большинство читателей себя не без основания и считает, и поэтому легко может поставить себя на место Ральфа и смотреть на происходящее с его точки зрения.
На второй – Ральф самый бессмысленный персонаж книги, поскольку он не выполняет в повествовании почти никакого действия. Он не является лидером, поскольку лидером очевидно является Джек. Он не является ни мистиком, ни ученым. Он даже не влезает в шаблон классического робинзона, про которого мы точно знаем, что через пару лет он построит на острове двухэтажный коттедж, будет разводить коз и учить попугая английскому языку. Строго говоря, если удалить из повествования Ральфа, то в нем практически ничего не изменится.
Кроме того, что тогда оно не будет рассказано. Роль Ральфа – больше, чем просто дать читателю почувствовать, как за ним гонится толпа смертоносных подростков. Если Саймон – мистик, а Хрюша – ученый, то Ральф – это писатель.
Что собственно прекрасно следует жизненному пути самого Голдинга. Голдинг – сын атеиста, нецерковный христианин, планировавший карьеру в естественных науках, но разочаровавшийся в них, прошедший войну, где он насмотрелся на Джека, и решивший в итоге стать Ральфом. Плачущим над утерянной невинностью выжившим, и единственным, кто может рассказать, что случилось.
Так что альтернативы есть. Они не отменяют для Голдинга естественности зла и не утверждают превосходства человека над этим злом – ни конкретного человека, ни идеи человека вообще. Но это альтернативы.
Другое дело что Голдинг не вкладывает в них такие большие надежды, поскольку и дети в романе, и спасающие их взрослые, и сам Голдинг – существа одного и того же мира, который едва успел закончить одну мировую войну, как сразу же начал следующую, еще более разрушительную. Солдаты, пришедшие спасать дикарей от самих себя – прямая метафора колониальной эпохи, и наверное, самая жестокая метафора Голдинга.