Что важнее в современном мире: гендерная или классовая принадлежность?

В этом вопросе я большой пессимист. Рассмотрим все эти политически корректные движения. Конечно, я поддерживаю их цели, но они все равно отлично интегрированы в существующую глобальную капиталистическую систему. Может быть, в России, в некоторых других странах, дела обстоят иначе. Но в США и в Западной Европе я думаю, что конечная идеологическая функция даже феминизма и гей-движений – это отвлечь внимание от классовой борьбы и подменить ее этими другими целями, которые могут быть прекрасно интегрированы в систему.

Меня критиковали в США за то, что я просто указал на тот факт, что буквально весь крупный капитал – Apple, Microsoft, Amazon – выступает за эти псевдоосвободительные движения. С другой стороны, я немного скептически отношусь к тенденции выстраивать освобожденные территории и говорить «капитализма тут нет, у нас свобода». Такие островки за пределами контроля в конечном итоге только помогут стабилизировать всю систему. Тут работает модель Сапатистской армии национального освобождения в Мексике. Сначала истеблишмент воспринимал ее как угрозу, а сейчас все говорят, что их надо поддержать, что они наш нравственный идеал. 

Опять же, тут проблема не в том, что люди глупые, а в нас самих – в левых. Что мы вообще можем им предложить? Россия в этом плане становится как Запад, как США. Там очень хорошо понимали, что небольшие радикальные группы интеллектуалов могут прекрасно нейтрализовать настоящее социальное движение, и поэтому так важен Берни Сандерс, хотя слишком всерьез я его не воспринимаю. Но он впервые смог что-то более радикальное предложить, он даже реабилитировал слово «социализм», а слова имеют значение. Это слово в прямом смысле схватило, мобилизовало миллионы. Мы не должны тут выступать в качестве сторонников теоретического пуританства. Вопрос в том, как ты можешь мобилизовать людей.