Революционером в американской поэзии был Уолт Уитмен, чьи верлибры — не лишенные на самом деле ритмизации — напоминали о библейских стихах. Дело было не вчера, а 160 лет назад. Уитмен был поэтом настолько мощным, что вопросов о легитимности верлибра после него почти не возникало, если не считать критиков-ретроградов и авторов, специально возвращающихся к регулярному стиху, таких как «новые формалисты». Следующим крупнейшим англо-американским верлибристом был Эзра Паунд. Его культурное влияние, опять-таки, было так велико, а отказ от формы после викторианской утонченной силлаботоники выглядел настолько свежим, что отголоски этого культурного потрясения не умолкли до сих пор. Верлибр стал естественным, членение строк теперь зависело от дыхания, а на рифму и ритм со временем стали смотреть как на ненужные обременения, не дающие поэту выразить именно то, что он хочет. Например, верлибр был незаменим для конфессионального письма, напрямую описывающего случившиеся с субъектом события и его мысли. Он с легкостью выразил и экспрессию битников, и дал простор графическим экспериментам школы Black Mountain и лингвофилософским построениям «языковой школы». Это, конечно, упрощенная картина: на самом деле и рифма, и ритм всегда оставались союзниками поэта и из англоязычной поэзии не исчезали никогда — просто становились тоньше, прятались внутри текста, появлялись в конкретных местах для подчеркивания их значимости. Строго регулярный стих многие современные американские авторы воспринимают как маркированно детскую или юмористическую поэзию, но это не значит, что они полностью отказываются от формальных особенностей.
Вопрос о границе между стихом и прозой — сложный. Самым формальным разграничением, которого многие придерживаются, будет определение: делится текст на строки или нет? Это не такое уж механическое разграничение: ведь от деления на строки зависит, как текст произносится, интонируется, «дышится», деление на строки позволяет сопоставлять фрагменты текста. Однако существуют и такие понятия, как prose poetry, стихотворение в прозе, версэ: все это формы вроде бы прозаических текстов, которые могут сохранять поэтичный синтаксис, богатую тропику, внутренний ритм и звукопись. Эти формы становятся все популярнее, все больше поэтов называет их просто стихами и включает в поэтические сборники. Таким образом, граница между стихом и прозой становится волюнтаристской: стихотворением оказывается то, что таковым назвал его автор.