Довольно знаменит анекдот о том, что будто бы Магарбал убеждал Ганнибала идти на Рим и потом заявил, что Ганнибал не умеет воспользоваться победой. Авл Геллий указывает (Noct. Att., X, 24, 7), что рассказ восходит к Катону, и от него через Целия Антипатра он прочно перешел в римскую историографию. Рассказ мы встречаем у Ливия (Ab urbe condita, XXII, 51, 4). Имея в виду, что Катон - специфический автор и достаточно рьяный поборник римской правоты, мы можем подозревать, что в этом рассказе есть некоторая доля преувеличения: могущественный Ганнибал вот-вот должен был разгромить Рим, между тем как вышло все иначе, и Рим был спасен - да здравствует Рим! В этом смысле показательно, что параллельную традицию, не столь про-римскую, мы могли бы почерпнуть из Полибия, однако его последовательный рассказ завершается как раз на битве при Каннах, от последующих книг сохранились фрагменты и отрывки разной степени внятности и полноты. Между тем, Ганнибал отказался от идеи идти на Рим не по неразумности: Ливий несколько раз акцентирует внимание на том, что карфагенский полководец отмечал необходимость обдумать это решение. Т.е. Ганнибал не пошел на Рим осознанно. Упрекнуть его в неумении вести войну или неспособности использовать стратегическое преимущество мы не можем, так как слишком много примеров говорят об обратном.
Любая карта укажет Вам, что от Канн до Рима – 400 км, расстояние, откровенно говоря, немалое. И в этой связи замечание Ливия, что Рим был спасен однодневным промедлением выглядит сомнительно. Затем, осада Рима – это не полевое сражение, она потребовала бы куда большего напряжения сил и средств, которыми Ганнибал, находясь, условно говоря, не чужой территории, мог не располагать, между тем как римляне так или иначе были у себя дома. Необходимо было также решить вопрос со снабжением. Наконец, вполне возможно, что Ганнибал и не ставил цели уничтожить Рим. Победа при Каннах могла казаться ему итоговой, она должна была заставить Рим пойти на переговоры на выгодных для Карфагена условиях.