Обратимся к источникам. Биограф Адриана, известный под именем Элия Спартиана (вероятно, псевдоним собирателя анекдотов из жизни римских императоров IV века), пишет, что по смерти Траяна завоеванные им народы отпали, а кроме того имела место дестабилизация и в провинциях самого Римского государства. В этой связи Адриан вернулся ad priscum morem, к древнему обычаю, а именно – решил заняться внутренними делами империи, чтобы удержать Pax Romana на имеющихся территориях (SHA, Hadr., 5, 1). Комментаторы справедливо видят здесь отсылку к политическому завещанию Августа, о котором мне доводилось писать здесь. Нелишним будет иметь в виду и личный характер Адриана. Несмотря на внимание Адриана к вопросам военной подготовки (он лично инспектировал легионы в ходе своих поездок по провинциям), завоевателем он не был, более тяготея к искусствам и наукам (об этом также единогласно свидетельствует нарративная традиция). Вместе с тем, он обладал тяжелым характером и был завистлив, потому военная слава Траяна, его достижения могли его до некоторой степени раздражать. Евтропий пишет об этом прямо: «Он, завидуя славе Траяна, тут же оставил три провинции, которые присоединил Траян...». Понятно, что одна только зависть вряд ли могла иметь следствием столь важный ход, однако здесь она удачно совпала со стратегическими расчетами. Анонимный автор конца IV века свидетельствует: император «открыто хвастался, что он миром приобрел больше, чем некоторые – оружием» (Epit. de caes., 14, 10). Из великих римских полководцев (тех самых некоторых) в памяти современников ярче всего был пример Траяна, которого многие еще видели и в походах которого многие участвовали. Таким образом, стремление сравнить себя с Траяном с демонстрацией своего преимущества – еще одна черта Адриана, которая помогает лучше понять его действия.