Так исторически сложилось. При этом ваша мысль не лишена логики, потому как при разработке сербского алфавита на основе кириллицы, условно говоря, именно так и поступили, только вот вместо литеры «й» решили использовать литеру «j». Приведу пример из сербского языка:
Книга «Унесённые ветром» М. Митчел на сербском языке.
Почему бы не сделать как в сербском? На это есть несколько соображений.
- Буквы «я», «ю», «е» и «ё» сокращают длину текста.
- Буквы «я», «ю», «е», «ё», ну и «и» заодно, — как нельзя лучше соответствуют тому факту, что в русском языке различаются твёрдые и мягкие согласные.
- В сербском языке для различия мягких и твёрдых согласных придумали отдельные буквы: ђ (джь), љ (ль), њ (нь), ћ (чь) — всегда мягкие, а џ (дж), ч (тш), л, н — всегда твёрдые.
Исходя из этих соображений мы можем построить несколько гипотез того, как технически решить вопрос с мягкими согласными, если мы всё же решили приблизить наше правописание к сербскому.
— Просто скопировать сербскую модель. Вариант плох тем, что вместо четырёх-пяти символов для гласных, нам нужно придумать новые к каждой паре твёрдого/мягкого согласного, а это, ни много, ни мало 15 новых букв.
— Воспользоваться логикой сербских букв «љ» (ль) и «њ (нь)», убрать буквы «я», «ё», «ю» и «е» и заменить сочетанием типа «j+гласный» в начале слов и после другого гласного и «ь+гласный» после согласных. Тогда у нас возникнет проблема со словами типа «перераспределение», потому как в такой орфографии оно станет выглядеть как «пьерьераспрьедьельениjе».
— Проработать второй метод с умом и понять, что буква «е» может использоваться как и буква «и» для смягчения предыдущих согласных. И здесь уже всё выглядит как будто бы чуть более привлекательно, так как буквы «я», «ю», а также «ъ», от которого можно при таком раскладе легко избавиться, действительно не являются самыми частыми на письме, перед нами всё равно встают некоторые проблемы.
Проблемы третьего метода.
— Что делать с буквами «э» и «ё»? Если мы решаем, что буква «е», как и в сербском, будет обозначать только звук [э], то нужно привыкать к написанию типа «етот» и «етаж» в противовес «jeда» и «jезда». При этом «е» в современной орфографии не всегда смягчает предыдущую согласную, поэтому слова по типу «интернет» и «мэр» — хотя данная проблема характерна и для нынешнего правописания, — нужно будет как-то приводить к общему знаменателю. Теперь по поводу буквы «ё». Она также не сыскала широкого распространения на письме и также легко заменяется буквой «е». И, если в середине слова, можно указывать переход е/ё — мёд, лёд, а не мьод, льод, — то вот для начала и позиции после гласной, где в нынешней орфографии может быть как «ё» — ёж, поёт, так и «йо» — йогурт, район — нужно будет вырабатывать общую формулу, скорее всего, тяготеющую к варианту через «jo» — joлка, но jeль.
— Что делать с постфиксом «ся»? Он достаточно частотный, но при этом он чаще всего не произносится мягко. Логично было бы его заменить на «са», к тому же, хоть такое произношение и ушло из речи, тем не менее зафиксировано как черта старомосковского произношения. То есть, можно просто писать умытьса/умоjeтса/умоjeмса/умылса, а можно указывать при этом мягкость — умытьса/умоjeтса/умоjeмсьа/умылсьа. Выбор сложный, на самом деле.
— Даже если мы уберём малочастотные буквы, текст, тем не менее, станет длиннее, а носителям нужно будет переучиваться. И тут уже существуют соображения экономии чернил, трудозатрат, финансовых затрат, переоборудования библиотек, перерисовывания табличек, переписывания словарей и прочие сопутствующие проблемы.
Но, несмотря на это существуют и плюсы.
Плюсы третьего подхода.
— Текст станет ещё более приближен к морфемному принципу. Если сейчас корням, где присутствуют йотированные буквы, приходится несколько видоизменяться, то с таким правописанием основу слова и окончание будет видно гораздо лучше. Особенно это заметно по окончаниям глаголов:
Я зна-ю/знаj-у
Ты зна-ешь/знаj-еш
Он зна-ет/знаj-ет
Мы зна-ем/знаj-ем
Вы зна-ете/знаj-ете
Они зна-ют/знаj-ут
Мало, кто задумывается, но основа слова в подобного рода случаях, делится между звуком [j] и последующей гласной, что совершенно неочевидно в современном русском правописании. При этом, как можно заметить, в таких случаях окончания 1-го лица единственного числа, а также окончания 3-го лица множественного будут приведены к единому общему виду, ср.: знаj-у - буд-у, знаj-ут, буд-ут.
— Можно создать на основе сербского и русского языков единый, так сказать, неокириллический алфавит с конечным набором символов. Так получилось, что очевидным плюсом в сравнении с кириллицей, у латинского алфавита является то, что каноническое количество его символов ограничено, и национальные письменности, строящиеся на этом алфавите, как правило, включают в себя сам этот алфавит со всеми его 26 буквами, которые все более или менее знают, как читать + вариации на их тему в зависимости от того, насколько это нужно, чтобы грамотно отразить фонетику языка. У кириллического алфавита такого, условно говоря, классического вида нет, а меньшую распространённость она имеет в том числе и за счёт тех самых йотированных букв. Конечно, можно сказать, что классической является церковнославянская кириллица, но она используется исключительно в церковнославянском языке, содержит большое количество букв, имеющих отношение к греческому письму, а потому узус её употребления невелик. Тем более, сейчас мы пишем гражданским шрифтом, который ввёл Пётр І, соответственно, к той церковной кириллице мы имеем уже несколько отдалённое отношение.
Теперь самый главный вопрос, а как бы выглядел текст, войди всё это в жизнь? Давайте попробуем просто ради эксперимента представить на примере «Песни о Буревестнике» М. Горького:
Над седоj равниноj морьа ветер тучи собираjет. Между тучами и морем гордо реjет Буревестник, чёрноj молнии подобныj.
То крылом волны касаjaсь, то стрелоj взмываja к тучам, он кричит, и — тучи слышат радость в смелом крике птицы.
В етом крике — жажда бури! Силу гнева, пламьа страсти и уверенность в победе слышат тучи в eтом крике.
Чаjки стонут перед буреj, — стонут, мечутса над морем и на дно jево готовы спрьатать ужас своj пред буреj.
И гагары тоже стонут, — им, гагарам, недоступно наслажденьjе битвоj жизни: гром ударов их пугаjет.
Глупыj пингвин робко прьачет тело жирноjе в утёсах... Только гордыj Буревестник реjет смело и свободно над седым от пены морем!
Всё мрачнеj и ниже тучи опускаjутса над морем, и поjут, и рвутса волны к высоте навстречу грому.
Гром грохочет. В пене гнева стонут волны, с ветром спорьа. Вот охватываjет ветер стаи волн обjатьjем крепким и бросаjет их с размаху в дикоj злобе на утёсы, разбиваjа в пыль и брызги изумрудныjе громады.
Буревестник с криком реjет, чёрной молнии подобныj, как стрела пронзаjет тучи, пену волн крылом срываjет.
Вот он носитса, как демон, — гордыj, чёрныj демон бури, — и смеjотса, и рыдаjет... Он над тучами смеjотса, он от радости рыдаjет!
В гневе грома, — чуткиj демон, — он давно усталость слышит, он уверен, што не скроjут тучи солнца, — нет, не скроjут!
Ветер воjет... Гром грохочет...
Синим пламенем пылаjут стаи туч над бездноj морьа. Море ловит стрелы молниj и в своjеj пучине гасит. Точно огненныjе змеи, вьjутса в море, исчезаjа, отраженьjа етих молниj.
— Бурьа! Скоро грьанет бурьа!
Ето смелыj Буревестник гордо реjет между молниj над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
— Пусть сильнеjе грьанет бурьа!..
Что тут можно сказать? Текст по сравнению с оригиналом как будто бы не особо прибавил в объёме. Символов стало чуть больше, но не могу сказать, что чрезмерно сильно всё поменялось, так как, как уже было сказано, буквы «я», «ю», а также исчезнувшие «ъ» и «э» не являются частотными буквами русского алфавита. Однако нельзя не отметить и то, что текст значительно стал напоминать сербский.
Войдёт ли это в жизнь? Вряд ли. Уж очень всё-таки неплохо придумано, с точки зрения русского языка, что есть буквы, которые отвечают за мягкость предыдущего согласного. Хотя в современном русском правописании некоторые подвижки в сторону обязательного обозначения йотации очень маленькие, но прослеживаются. Так мы всегда пишем «й» всегда перед «о», если слово заимствованное — йогурт, район, — нам не удалось туда пропихнуть букву «ё». Слова Йемен и йети тоже имеют излишнюю «й», хотя, казалось бы — зачем, — но, тем не менее, она там стоит. Не обошлось без «й» в словах Майя, маракуйя и аллилуйя. Впрочем, это пока что только исключения, хотя, кто знает? Может, когда-нибудь русский текст станет похож на тот, что я привёл в качестве эксперимента. Футуристы в своё время тоже экспериментировали над дореволюционной орфографией, а теперь мы с небольшими изменениями так и пишем.
Афиша, отпечатанная 3-го февраля 1914-го года. До официального декрета о реформе орфографии — ещё 4,5 года. Отсутствуют яти и еры на конце слов. И если не принимать в расчёт наличие буквы «і» и окончание -аго, то именно таким правописанием мы пользуемся сегодня.
С ответом согласен, но статья так себе, мягко говоря. Много ошибок и вульгаризации.
Эти буквы взаимозаменяемы, только в начале слова или после другой гласной: "ель" = "йэль", "поел" = "пойэл". Но после согласной звуки будут уже совсем разные: "лесок" не равно "лйэсок". "Е" смягчает предыдущую согласную, а "йэ" нет, в русском языке это принципиальная разница.