-----(Вниманию модераторов сайта: было бы здорово предусмотреть в форматировании текста возможность цитирования поэтических отрывков так, чтобы каждая новая строка не понималась как новый абзац с отдельным интервалом. То, как это выглядит сейчас, затрудняет чтение.)---
Метаметафора (в терминологии Михаила Эпштейна — метабола) — это троп, тесно связанный с идеей «выворачивания» сопоставляемых объектов, при котором они становятся метафорически подобны друг другу. Это своего рода зеркальное достраивание метафоры, обнаружение топологического сходства смыслов (тополог сказал бы — гомеоморфность). Пафос разговора о метаметафоре — это восьмидесятническое новое открытие гуманитариями кибернетики, вполне здравая идея о том, что достижения естественных наук, математики, computer science вполне можно применить к поэзии и тем самым обогатить и расширить ее возможности.
Сам Кедров, человек, увы, склонный к саморекламе и преувеличению собственной гениальности, всякий раз, говоря о метаметафоре, ссылается на свою поэму «Компьютер любви», полную таких сопоставлений:
___________
ЧЕЛОВЕК — ЭТО ИЗНАНКА НЕБА
НЕБО — ЭТО ИЗНАНКА ЧЕЛОВЕКА
ПРИКОСНОВЕНИЕ — ЭТО ГРАНИЦА ПОЦЕЛУЯ
ПОЦЕЛУЙ — ЭТО БЕЗГРАНИЧНОСТЬ ПРИКОСНОВЕНИЯ
ЖЕНЩИНА — ЭТО НУТРО НЕБА
МУЖЧИНА — ЭТО НЕБО НУТРА
<…>
КОРАБЛЬ — ЭТО КОМПЬЮТЕР ПАМЯТИ
ПАМЯТЬ — ЭТО КОРАБЛЬ КОМПЬЮТЕРА
МОРЕ — ЭТО ПРОСТРАНСТВО ЛУНЫ
ПРОСТРАНСТВО — ЭТО МОРЕ ЛУНЫ,
___________
и так далее. Нетрудно заметить, что, несмотря на изящество этих метафор, они могут производиться достаточно механистически, что и выражено в «компьютерном» заглавии поэмы.
Иного рода метаметафору используют другие поэты-метареалисты, в первую очередь Александр Еременко и Иван Жданов. Здесь тоже можно говорить о взаимопроникновении и «выворачивании» метафор, но более развернутом, развивающем параллельно сразу два или больше художественных мира. Получается реальность смешанного типа, где при разной фокусировке мы можем видеть то одно, то другое, как в известной оптической иллюзии с кубами (cpp.edu). Михаил Эпштейн называет метаболу (метаметафору) «образом двоящейся и вместе с тем единой реальности».
Классический пример метареалистического стихотворения — сонет Александра Еременко «В густых металлургических лесах…»:
___________
В густых металлургических лесах,
где шел процесс созданья хлорофилла,
сорвался лист. Уж осень наступила
в густых металлургических лесах.
Там до весны завязли в небесах
и бензовоз, и мушка дрозофила.
Их жмет по равнодействующей сила,
они застряли в сплющенных часах.
Последний филин сломан и распилен
и, кнопкой канцелярскою пришпилен
к осенней ветке книзу головой,
висит и размышляет головой,
зачем в него с такой ужасной силой
вмонтирован бинокль полевой?
___________
Густота образов приводит к единению двух стихий: рукотворной и нерукотворной, человеческой и природной. Речь идет не о лесе, похожем на трубы металлургического завода, и не о заводе, чьи трубы и постройки напоминают лес, а о металлургических лесах, о железных деревьях, растущих из земли и производящих хлорофилл, о лесах, где на ветвях наравне обитают «и бензовоз, и мушка дрозофила». Весь описываемый мир — нечто вроде вселенной стимпанка. Филин оказывается гибридом живой птицы и робота с биноклем вместо глаз. Точно так же у Алексея Парщикова море оказывается «свалкой велосипедных рулей». Как раз отождествление природного и рукотворного — одна из главных характерных особенностей метаметафоры.
Став новшеством в 1980-е, попыткой создания нового смысла в рамках традиционной русской просодии, метаметафора, безусловно, сыграла важную роль в развитии русской поэзии: опыт метареалистов так или иначе сказывается в работе современных авторов, таких как Федор Сваровский, Геннадий Каневский, Леонид Шваб; в то же время склонность к усложненному письму, поэтическому умозрению, продолжается в линиях таких авторов, как покойный Аркадий Драгомощенко и его молодые последователи — например, Алексей Кручковский.