Разумеется, что все эти оценки абсолютно относительны. Неясны критерии. Если таковыми считать результаты деятельности, то сложно превзойти Августа – созданное им государство просуществовало до 193 года, когда начался всеобъемлющий (в т.ч. и политический) кризис. Если таковыми считать результаты завоевательных походов, то мы должны признать, что величайшим героем классической древности был Александр Македонский, между тем как уже Август отмечал, что Алексанндр больше внимания уделял завоеванию, нежели управлению своей лоскутной империи (Plut., Reg. et imp. apophth., 91, 8, 207 c–d). Если таковыми считать оценки современников и/или классических авторов в целом, то ведь были такие императоры, как Диоклетиан, который у Лактанция представлен в самых мрачных красках, а у Аврелия Виктора, напротив, заслуживает всяческой похвалы. То, что Траяну посвящен панегирик Плиния Младшего, где он всячески превозносится, так это тоже не показатель – в панегириках главные герои всегда хороши (можно почитать латинские панегирики, многие из которых написаны в изменчивую эпоху политического кризиса тетрархии – акценты там меняются очень стремительно). Конечно, Траян – замечательный император. Однако причина его популярности должна осознаваться исключено в контексте эпохи. Он был преемником слабого Нервы, который в силу политической ситуации был практически лишен возможности на самостоятельную активность. На фоне этого скромного законоведа, в молодости ознаменовавшегося дружбой с Нероном, Траян, простой и душевный выходец из римской провинции, влиятельный полководец и просто уважаемый человек, выглядел несомненно эффектно. Кроме того, свежа еще была память о правлении подозрительного и мрачного Домициана (и кстати Плиний в своем панегирике сравнивает Траяна с Домициана к славе первого). Траян обладал замечательными личными качествами: был скромен (не в пример Домициану, который велел ставить в свою честь статуи из золота и серебра); общителен (запросто общался с друзьями в отличие от того же замкнутого и подозрительного Домициана, который чуть ли не от каждого шума дрожал, как уверяет все тот же Плиний), запросто переносил трудности походной жизни и вообще всячески подчеркивал, что он – всего лишь первый гражданин, что он ведет себя так, как хотел бы, чтобы вел себя император, если бы он сам был частным человеком (Eutrop., Brev., VIII, 5, 1). Все это не могло не импонировать после тех мрачных событий, которые имели место в I веке н.э. Более того, Траян прекрасно выглядел и на фоне своих преемников: уже Адриан перешел к обороне, Марк Аврелий столкнулся с бесконечной германской войной, а через пол-столетия вся система рухнула под натиском мощного кризиса. Императоры IV века уже жили в других условиях. Консолидировать стремительно движущееся к распаду государство надо было не только эффективными мерами, которые часто были просто невозможны, но и напоминанием о славных временах прошлого. Траян, при котором империя достигла максимального расширения, был наиболее удачной фигурой – и в этом смысле показательно, что Константин так апеллирует к его образу, а Феодосий откровенно ему подражает (если верить его биографам, то он был и земляком, и родственником, и внешне похожим на него etc.). Словом, Траян – император золотого века Римской империи но этот золотой век должен рассматриваться исключительно в условиях своей эпохи и с учетом, что он был бы невозможен без предшествующего опыта и без последующей традиции.