Переформатирование культуры приводит и к тому, что литература уходит на дальний план, и мы с трудом можем предсказать, насколько дальний. Читают, несомненно, меньше - и думаю, что удельный вес литературы как таковой будет меняться. Как и сама литература. С ней тоже что-то происходит: помню, как лет 30 назад я впервые увидела комикс, роскошный роман про мышей. Я посмотрела на него с недоумением, а моя подруга-художница назвала это книгами будущего. Я фыркнула, но она была права. Наши каналы восприятия расширяются, они меняют направление своей работы. Человеческое творчество, безусловно, останется, только человек будет не книжки писать. Но на рисунках, как мы знаем, выросла целая культура.
Там, где есть соприкосновение нескольких искусств, произрастает что-то новое. Когда мы увидели первые фильмы Феллини, мы поняли, что это не кинематограф, а что-то иное. Видимо, все будет другое. Дико интересно! Обратите внимание, что если 40 лет назад главным жанром была фантастика и мы читали Брэдбери, то сейчас фантастика малоинтересна: мы живём в том времени, которое нам спроектировали фантасты 20 века.
Поэтому мне ужасно хочется зафиксировать происходящее. Я всю жизнь пишу записные книжки. Последние годы мне становятся интереснее эти самоотчеты. Я уже мало помню и с трудом вспоминаю, что было на прошлой неделе. Жизнь такая интенсивная и скоростная, что памяти не хватит: я не Дима Быков. Такое даже чувство, что я жизнь собственную не успеваю догонять.