Именно написать что-либо вообще не трудно — уж насколько писательство считается самым вседоступным видом искусства, а эссе это ещё и самый свободный жанр, который может по авторскому велению хоть вставать дыбом, хоть сворачиваться в трубу. Если, конечно, автору есть, что сказать.
А с этим "есть, что сказать" — уже возникают определённые трудности.
Картины, стихи, книги — это, в определённом смысле, животные: человек встречает их на их территории и по их правилам, которые для него самого никогда не смогут быть до конца понятны.
Можно описывать их внешние проявления — такие, как исторический контекст, обстоятельства создания, биография автора — но даже самое полное описание фенотипа никак не приблизит пишущего к формулировке того, что именно эта картина "делает". Что она предлагает.
Именно это и нужно определить. А тут можно привести историю из личного опыта.
Не очень давно меня попросили написать об "Американской готике" Гранта Вуда. Это одна из тех картин, которые абсолютно все знают в лицо — и именно её очевидность и узнаваемость приводят к тому, что очень мало кто вдруг захочет начать копать её как-то глубже. Так что и сам я, мягко говоря, не сильно интересовался американским регионализмом, чтобы суметь что-то вот сразу о ней сказать.
Мне облегчал задачу один фактор: то, что буквально за месяц до этого я предпринял долгое автомобильное путешествие через Midwest, и именно в тех местах, где Грант приметил вдохновившее его окно с остроконечной рамой.
Я знал место и окружение, и как именно всё это продолжается за пределами холста. Прочитать биографию Вуда и историю создания картины труда не составило — подобные вещи бережно хранят собственную легенду. Многие элементы были достаточно очевидны: двое на переднем плане отсылали к иконописи и светскому портрету позднего Средневековья; детали — символизм цветов, шпиль, занавески — лежали если не на поверхности, до достаточно близко.
Проблема была в том, что всё это были декорации, искусствоведческий аналог одомашненного скота. Все эти детали сами по себе ничего не значили, и по ним можно было бы написать стандартное сочинение с датами и цитатами, и вообще ничего не сказать по сути.
Зато в процессе работы достаточно быстро стало понятно, что главным героем картины были не фермер с дочерью (это дочь, не жена), а именно это изначальное остроконечное окно.
Готика. Плотницкий стиль. Пуританство. Ревизионизм. Умаление культуры. Базилика в Сан-Дени. Свет. Индустриализация. Модерн. Эмиграция. Попытка собственной мифологии. Сопротивление абстракционизму. Стоило определить это главное, и все мотивы картины развернулись сами собой, так что эссе превысило лимит на 2000 знаков, которые пришлось потом удалять.
Все эти изыскания заняли один вечер. Как бы, это не сложно — тут нужен просто достаточный опыт писания с одной стороны и достаточный опыт взаимодействия с картинами — с другой.
И последнее. Разумеется, в описании картины есть проблема герменевтического круга и опосредования — от художника к картине, от картины к зрителю, от зрителя к тексту, от текста к читателю — и тут легко увязнуть в вопросах о том, "что хотел сказать автор", и откуда мы знаем, и действительно ли всё это написанное имеет там быть.
Ну а тут у меня есть для вас шикарные новости. О настоящей картине нельзя убедительно написать того, чего на ней нет. Всё, что сопротивляется её внутренней сути, она попросту перебьёт, перешагнёт и пойдёт дальше. Именно так настоящие картины и остаются: правильные интерпретации их усиливают, а неправильные не ослабляют.
Что подсказывает и ещё одну, тоже раскрепощающую по-своему вещь: когда вы пишете о картине, вы скорее пишете для картины, чем для читателя.
Перед ней надо быть честным. И всё получится.
Большое Вам спасибо за такой развернутый и полезный ответ!
Советую прочитать книгу Джулиана Барнса «История мира в 10 1/2 главах», а именно 5 главу о кораблекрушении и картине Жерико. Возможно, это даст Вам идею.