Не в том смысле, в каком обычно понимают изнасилование, но Шнайдер тяжело переживала случившееся. Речь идет о сцене, в которой герой намазывает ягодицы героини маслом и занимается с ней анальным сексом. Этой сцены не было в сценарии. Ее придумал Марлон Брандо, и Шнайдер сказали, что эта сцена будет сниматься, лишь перед самым началом съемок. Как я понимаю, режиссер Бертолуччи не очень верил в Шнайдер как в актрису, и потому он старался выжать из нее как можно больше "естественных", а не подготовленных и наигранных реакций. Так что он специально замалчивал эту сцену, чтобы шокировать девушку и запечатлеть ее шок на пленку.
Шнайдер чувствовала себя униженной и оскорбленной - как внешней жесткостью сцены, так и недоверием к ней как к профессионалу. По словам актрисы, никакой пенетрации, разумеется, не было, но слезы в кадре были настоящими. Причем после съемки ее никто не утешил, и никто не извинился. В дальнейшем она воспринимала случившееся как психологическое насилие, как эксплуатацию ее испуганной покорности. Надо понимать, что эта сцена и другие откровенные фрагменты "Последнего танго" повлияли на то, как окружающие смотрели на Шнайдер как на женщину, хотя она не имела никакого отношения к своей героине. Тем более, дело было в 1970-х, когда нравы, в общем и целом, были куда консервативнее.