Когда человек читает имена расстрелянных – всего два или три имени – то это произнесение имен вслух с постоянным рефреном – «расстрелян», «расстреляна», «расстрелян» становится его личным участием в сохранении памяти о жертвах. Но это не просто память и не просто сочувствие. И к читающим имена, и к слушающим приходит осознание преступления, совершенного государством по отношению не к абстрактной категории – «жертвы политических репрессий» , а к каждому убитому человеку в отдельности. А следом приходит осознание ценностей свободы и прав человека, идет ли речь о 30-х годах прошлого века или о сегодняшнем дне.
В возвращении имен. В том, что эти имена произнесены и услышаны. В том, что это происходит под окнами известного здания на Лубянке, рядом с пустырем, где раньше был памятник Дзержинскому.
Вы пришли,как потомок Парвуса?