Теперь Кью работает в режиме чтения

Мы сохранили весь контент, но добавить что-то новое уже нельзя

Актуальны ли сегодня работы Мишеля Фуко?

ИсторияФилософияНаука
Daria Demekhina
  · 7,8 K
к.ф.н., доцент Тихоокеанского государственного университета  · 26 июн 2015

Да. По нескольким причинам.

Прежде всего потому, что в области социально-гуманитарного знания мы живем в «фукианскую» («фукольдианскую») или, если угодно, «пост-фукианскую» эпоху. Даже если воспринимать приставку «пост-» всерьез и соглашаться с ней, то и это будет не только признанием значения Фуко, одного из наиболее влиятельных интеллектуалов XX века, но и того факта, что мы по сей день продолжаем мыслить «в тени его», пусть и путем отталкивания, отбрасывания его положений.

Во-вторых, Фуко – это не столько конкретные концепты, хотя и в них нет недостатка (микрофизика власти, дискурсивная власть, археология знания и т.д.), сколько стиль мышления. «Стиль» не случайно отсылает к области искусства – его можно воспринять и усвоить, как стиль в музыке или в живописи, не разучив набор отдельных положений, а путем в первую очередь «наслушивания», глаз должен «насмотреться» этого художника, этой школы живописи, равно как ученик живописца научается своему ремеслу копируя работы мастеров. В случае с Фуко первостепенную роль играет «устройство взгляда» - и работы самого Фуко здесь плохо заменяемы массивом последующей литературы. Напротив, обращение к первоисточнику позволяет увидеть, как срастаются темы и подходы, вроде бы совсем разнородные в современном употреблении – или как проблематизируется ставшее очевидным: например, помянутая выше дискурсивная власть и «нейтральность [научного] взгляда».

Из тех идей Фуко, с которыми мы сталкиваемся и в которых нуждаемся, осмысляя собственную повседневность, можно, к примеру, привести:

  • «биополитика» - о власти, зашитой в наших телах, когда с нас требуют, например, медицинскую справку при приеме на работу или принуждают вести «здоровый образ жизни»;

  • связанную с ней «микрофизику власти», прошитость отношениями власти всех сфер нашего существования – о том, что власть не гнездится где-то вовне, а выстраивается из этих самых бесчисленных действий; эта власть не симметрична – но властью (своей) обладает каждый элемент системы: и раб властвует над господином, хотя иначе, чем господин над рабом;

  • «дискурсивная власть» - например, дабы наше суждение было услышано, оно должно быть выражено определенным образом (так, крик на заседании диссертационного совета: «сам дурак!» не будет расцениваться как критика выступления, для этого надобно облечь в форму: «при всем уважении к почтенному оппоненту, многие суждения его доклада вызывают мое недоумение. Так, в пункте шестом он отмечает…» и т.д.). Предельно огрубляя отметим: особенность же в том, что «форма» здесь не нейтральна по отношению к «содержанию» – «форма» определяет, какое «содержание» может, а какое в принципе не может быть выражено, оказывается в зоне непроизносимого. Отсюда знаменитая формулировка Фуко: единственный язык, на котором могут говорить угнетенные – это язык угнетателей, т.е. они угнетены не (только) тем, что им не дают сказать, а тем, что сказать они могут только чужое. Но так как отношения власти – универсальны, то изменение – это появление новой «области молчания», всегда сопутствующей «области говорения».

На этот вопрос сложно ответить однозначно. Скорее нет. Для многих соблазнительно дать работам Фуко некую общую интерпретацию, выделить его основные "концепты", теорию и метод. На мой взгляд, это бессмысленно, поскольку творчество Фуко по сути произвольно и фрагментарно, попытки же обобщения всей его работы - искажают и размывают изначальные смыслы каждого конкретного... Читать далее