В XIX-XX веках тело стало площадкой для художественных экспериментов. В отечественном искусстве начала XX века действовали те же правила, что и во всем мире: «Венера и Михаил» художника Михаила Ларионова (1912, Государственный Русский музей) – ироничный оммаж образцам классического искусства, «Натурщица» Ильи Машкова (1918, Государственный Русский музей) предстает экзотическим фруктом с натюрмортов мастера, а поздние «Купальщицы» Казимира Малевича (1930, Государственный Русский музей) совершенно лишены чувственности. Интересно отношение к этой теме лидеров Общества художников станковистов – Александра Дейнеки и Юрия Пименова, в работах которых женское тело уподоблено современным машинам, двигающимся на шарнирах.
Нельзя сказать, что эротичных образов в искусстве не было и до этого. Эротика допускалась в достаточно свободный период НЭПа. «Портрет Мотылёвой В.» Юрия Анненкова (1920, собрание Рене Герра (Франция), фривольная «Катька» Владимира Лебедева (1918, Государственный Русский музей) – плоды этой эпохи. Эротизм нашел место и в карикатурах на вульгарных нэпманш у Пименова, Дейнеки, Кустодиева, а также в фотографиях: стоит вспомнить снимки Александра Гринберга или Николая Свищева-Паолы. Свободомыслие прекратилось довольно быстро: многие фотографы были осуждены за распространение порнографии и высланы из страны.
В 1930-е годы был провозглашён культ здорового, сильного тела, ассоциировавшийся с мощью страны. Сталинский классицизм унаследовал от античности идею «героической наготы»: физкультурники, девушки с вёслами – всё это переработанная советскими идеологами традиция.
Со второй половины 1930-х свободы в искусстве стало меньше, круг сюжетов значительно сузился: дозволялись спортсменки, купальщицы, а также натурщицы в интерьерах мастерских – последние отдавали дань «здоровому» академизму. Изображение обнажённой натуры оставалось обязательной практикой в художественных школах и институтах. Появляется так называемый жанр «утро» и жанр «бани» — вспомним полотна Александра Герасимова и Аркадия Пластова.
Наверное, самый известный прецедент с жанром ню в советском искусстве произошёл в декабре 1962 года, когда состоялась выставка в Манеже. Визит генсека Никиты Хрущёва на выставку закончился скандалом, одной из причин которого стала работа Роберта Фалька «Обнажённая» (1916, Государственная Третьяковская галерея). Вот фрагмент из фонограммы:
— Вот я хотел бы спросить, женаты они или не женаты; а если женаты, то хотел бы спросить, с женой они живут или нет? Это — извращение, это ненормально.
Хрущев, конечно, не знал, что Фальк был женат четыре раза, а угрозы генсека были не актуальны для уже как шесть лет умершего художника. «Обнажённая» Фалька, которую Хрущев назвал «голой Валькой», обрела дурную, но народную славу. «Картину Фалька «Обнажённая» надо снять, она оскорбляет эстетический вкус советских людей», — писали советские газеты.
После скандала обнажённую натуру продолжали писать, но делали это более целомудренно. Художник Дмитрий Налбандян, автор многочисленных портретов Брежнева, признавался: «Да, иногда я пишу портреты обнажённых женщин. Но вы не подумайте, что я приглашаю натурщицу, заставляю ее раздеваться и пишу. Нет. Они позируют мне в купальниках и пишу я их в купальниках».
В 1990-е годы жанр ню наполнился новыми смыслами – примером могут служить работы Гелия Коржева. О своей картине «Квартирантка» (1997, Институт русского реалистического искусства) художник говорил: «Была у меня давняя мечта — написать женское тело, придав ему социальный характер. Эпоху, на мой взгляд, лучше всего выражает не бытовой жанр, а женщина — как социальное явление». Полотно приобретает социальное звучание с помощью обстановки: нехитрый скарб (таз, чайник, примус) и обклеенные газетой стены. Подобный приём прослеживается в работах «Лишенная родительских прав» (2006, Институт русского реалистического искусства) и «На лесоповале» (2003, Институт русского реалистического искусства), где изображению обнажённого тела сообщён социальный характер, а окружающие модель предметы передают не только место действия, но и время.
Тут необходима поправка, если Вы не в курсе. Лозунга "в СССР секса нет" никогда не существовало. Во время телемоста со Штатами была сказана фраза "нет, секса у нас нет". Но относилась она к вопросу о наличии секса в рекламе.