Кадровые перестановки, часто именуемые политическими чистками, в рядах вооруженных сил Ливии при Муаммаре Каддафи были достаточно частым и потому системным явлением. Они преследовали своей целью преимущественно не только и не столько устранение политически неблагонадежных лиц из рядов ВС, но скорее диверсификацию силового блока (разделение полномочий и обязанностей армии с другими военизированными структурами) и исполнение "утопического" идеала Каддафи о "вооруженном народе", способном и обязанном защищать себя самостоятельно без помощи представительного по своему характеру института армии.
Первая крупная попытка военных, - а точнее части военного истэблишмента, в т.ч. членов Совет революционного командования, - отстранить М. Каддафи от власти случилась еще в 1975 г., что привело к достаточно масштабным проверкам в разросшейся к тому моменту армейской структуре и форсированному складыванию системы сдержек и противовесов внутри и вне ее. Вспомним, что в 1969 г., - в год, когда случилась сентябрьская революция и Каддафи пришел к власти, - численность ливийской регулярной армии не превышала 12 тысяч человек, а при Каддафи к 1975-77 выросла до 70 тыс. человек. Роль армии и ее значение заметно возросли, но уровень подготовки офицерских кадров заметно сократился в противовес возросшему уровню политической активности. Поэтому параллельно с армией, как грибы после дождя, начали вырастать милитаризированные формирования полиции, служб безопасности и народного ополчения всех уровней, которые также нуждались в профессиональных подготовленных кадрах военных специалистов, умеющих обращаться со сложной военной техникой и обучать этому других. Причин и поводов для переводов из армии в подобные институты было много и далеко не все они проистекали из отсутствия политической лояльности режиму.
Усилия властей по претворению в жизнь мечты о полной передачи ответственности за военную безопасность на само население и сокращение функций и полномочий армии нашли выражение и в выводе военных кадров в состав местных военизированных формирований, подотчетных местным народным комитетам, а не армии. Военные оставались частью системы, хранили ей верность, но были исключены из армии с ее внутренними рисками и проблемами.
Именно политические чистки начали проводиться после учреждения в 1976-78 гг. института революционных комитетов, призванных зачистить армию от внутренних врагов новой государственной идеологии (в 1977 г. страна официально превратилась из республики в Джамахирию). Основной этап наиболее интенсивных отстранений по "политическим мотивам" пришелся как раз на конец 1970-х- начало 1980-х гг. Итогом таких отстранений не могло быть лишь увольнение, но также они сопровождались судебным преследование и общественным порицанием. Люди, подвергшиеся всем стадиям общественно-политической обструкции по линии ревкомов и наркомов превращались в маргиналов и не могли серьезно угрожать власти в виду такого статуса.
Важным обстоятельством, обусловившим увольнение офицеров в запас в 1980-1984 г., стало усиление степени участия Ливии в гражданской войне в Чаде. Значительная часть демобилизовавшихся военных специалистов была направлена в Чад, Судан и ряд других государств для оказания военной помощи "революционным силам", союзным Джамахирии. Изменился их статус: так многие перешли на службу в независимое от армии разведывательное управление или службу госбезопасности, но работу и заработок, а также статус в обществе и принадлежнсть к режиму они не потеряли.
Еще одна траектория "уволившихся/уволенных" из армии - "кадровое усиление гражданских институтов на местах". Создаваемая Каддафи система "правления масс" требовала все больше верных, лояльных, активных и способных людей на местах, способных наладить и развить систему управления народных конгрессов и комитетов. Несмотря на то, что процесс был начат еще в начале 1970-х гг., кадровый голод ощущался на всем протяжении периода экономического роста, подошедшего к концу в 1980-х гг. Бывшие солдаты и офицеры при должном уровне демонстрации своей лояльности системе имели прекрасные перспективы к трудоустройству и социальному росту на гражданке в условиях, не сопряженными с рисками для жизни.
В те годы экономического расцвета Ливии, можно сказать, великого скачка по-ливийски, люди были полны надежд и оптимизма, армия уже не представлялась им единственным социальным лифтом и потому уход со службы далеко не всегда был насильственным и принудительным. Отсюда нельзя с полной уверенностью говорить о том, что уволенные или уволившиеся со службы солдаты и офицеры априори превращались в некую маргинализированную группу, заведомо оппозиционно настроенную по отношению к власти и режиму. Фактор именно политических чисток в Ливии и уровня их "кровавости" заметно преувеличен и переоценен зарубежными исследователями в виду политической ангажированности и недостатка достоверной информации. Посему, отвечая на заданный вопрос, я бы сказал, что ливийские власти могли опасаться угрозы, исходящей от действующих военнослужащих, но не отставных (или отставленных). На внутриполитическом поле у режима Каддафи 1980-х гг. не было реальных конкурентов, способных аккумулировать социальный протест на уровне масс.
С другой же стороны, стоит отметить, что репрессированных ревкомами и обиженных на власть также оказалось весьма и весьма немало (в основном, это люди, порвавшие с режимом в 1984-86 гг.): они стояли за попытками развязать террористическую войну против режима вместе с исламистами в 1980-х и 1990-х, но большая их часть покинула страну. Кто-то уехал жить и работать в другие страны, а некоторые присоединились к вооруженной исламистской оппозиции и приняли участие сначала в войне в Афганистане, а затем и в конфликтах в Алжире и самой Ливии.